Это почти как отпуск. Можно спутать с нормальной жизнью. Почти все сестры отказываются, предпочтя перекусить в кафетерии, поэтому на экскурсию отправляются только Коул, Мила и Щедрость. Вместе с ними в группе еще семья из четырех человек, мама, бабушка, маленькая девочка в платьице с оборками и сандалиях, даже отдаленно не подходящих для спелеологии, ее сестра-подросток одета агрессивно-бесполо, с коротким «ежиком» на голове, по которому она постоянно проводит ладонью; и пара абсолютно одинаковых пенсионерок-близнецов в эластичных джинсах и футболках, которые, как они спешат поведать всем, торопятся посмотреть все достопримечательности, прежде чем наступит конец света, на этот раз уже наверняка.
– Вы ведь верите как раз в это? – спрашивает одна из близнецов, однако Щедрость изящно уклоняется от прямого ответа.
– Мы не из секты Нового откровения. Мы верим в искупление, и в то, что Господь возродит мир, но, по-моему, сейчас об этом никто не хочет слышать.
– В самую точку, черт возьми! – выразительно закатывает глаза подросток.
Они проходят в главную пещеру, подсвеченную, чтобы были видны причудливые образования, сталактиты и сталагмиты. В своих бесформенных «апологиях» троица сама отдаленно напоминает каменные образования.
Они собираются перед узким проходом в обширную систему пещер и ждущую темноту. Экскурсовод, настоящая спелеолог в перепачканных штанах и с ослепительной улыбкой, зажигает всем по очереди оловянные светильники и приглашает пройти внутрь.
– Это все равно что присоединяться к церкви, – замечает Коул. – Слепо шагать в темноту.
– Ваша вера озарит вам путь, – говорит Щедрость. – Даже если она дрожит и моргает.
– Вот только Вера осталась в автобусе, – напоминает Коул.
– Мам, жалко с нами нет Терпения, чтобы выслушивать твои шутки.
Знаешь, крошка, это у него от меня. Король острот.
Экскурсовод пускается в историческое повествование про человека, который открыл вход в главную пещеру и превратил ее в туристическую достопримечательность.
– Но старина Джордж был тем еще шутником. Любил пугать людей так, чтобы те делали в штаны. Он купил за пять долларов мумию индейцев юта, обнаруженную в местной каменоломне, и положил ее на каменную полку за занавеской. И когда люди заходили вот в эту самую пещеру, он восклицал: «Смотрите! А вот и моя мумия!» и отдергивал занавеску, открывая останки. Обыкновенно все ахали и визжали – кое-кто даже падал в обморок. Но однажды никакой реакции. Потеряв терпение с этими простофилями, не способными разглядеть редкую мумию прямо у себя под носом, Джордж шагнул вперед, чтобы посветить фонариком на выпотрошенный труп и… его там не оказалось!
– Где же он был? – хором спрашивают Мила и девушка-подросток.
– А! Именно это Джордж и подумал. «Где моя мумия?» – заорал он. Показать вам, где он ее нашел?
Они следуют за экскурсоводом в глубь пещеры, и прохладная темнота окружает их подобно живому существу.
– Это место Джордж называл «тоннелем любви». Именно здесь он со своей очаровательной женой прожил несколько лет, потому что только так он мог присматривать за своим капиталовложением и не позволять самозванцам предъявлять права на его пещеры. Но как-то раз Джордж отлучился по делам, а его жене надоел мумифицированный труп буквально у входной двери. Поэтому она убрала тело вот сюда, подальше, чтобы его не видеть.
– Но так же гораздо хуже, – замечает Мила. – Я бы предпочла иметь возможность видеть мумию, чтобы знать, где она.
– Ты ничего не заметила в этой пещере?
– Здесь теплее?
– Совершенно верно. Здесь теплее и более сыро. И за те несколько недель, пока Джордж отсутствовал, знаете, что произошло с мумией? На ней появилась тонкая пленка плесени, и эта плесень распространилась на пол пещеры, и вот здесь вы можете увидеть эту плесень, растущую сто пятьдесят лет спустя. У нас здесь были специалисты-микологи, и они сказали, что никогда не видели ничего подобного. Мы предпочитаем считать, что всему виной проклятие мумии, и даже несмотря на то, что ее уже давно в знак уважения вернули индейцам юта, какая-то ее частица по-прежнему остается здесь. И вот подошло время. Я прошу всех загасить фонари, пожалуйста, и давайте поищем следы плесени.
Все поднимают фонарики и шумно дуют на пламя, и пещера погружается в такой непроницаемый мрак, что в нем можно утонуть. Коул машинально протягивает руку, ища Милу, но той рядом нет.
– Бу-бу-бу! – кричит кто-то, и Мила ругается дрожащим голосом:
– Твою мать!
– Эй, пожалуйста, давайте оставим дурачество и глупые розыгрыши Джорджу! – Экскурсовод щелкает зажигалкой, слабый дрожащий огонек разгоняет мрак. Это от здешнего воздуха у Коул кружится голова или же всему виной вся эта масса породы, давящая на них? Коул оглушена хрупкостью происходящего, тем, какие они слабые и беззащитные в своих сосудах крови, плоти и костей, стоящие в пустоте под скалами.
– Я должна идти. Мила, мы должны уйти отсюда, немедленно.
– Все в порядке. Беспокоиться нечего. Нам ничего не угрожает. Давайте я зажгу ваш фонарь.
– Я хочу уйти. Немедленно. Пожалуйста!
– Сестра Терпение, это была я, – признается Щедрость. – Я хотела напугать Милу. Это было глупо. Извините.
– Мне нет до этого никакого дела. Это не имеет значения. Пожалуйста. Мне нужно уйти. – У нее участилось дыхание. Судорожные неглубокие вдохи и выдохи. Грудь сдавило, руки затекли.
– Экскурсия заканчивается. Сейчас мы поднимемся на поверхность.
В кафетерии их ждет женщина с аптечкой первой помощи.
– Голова кружится? Тяжело дышать? Все думают, что инфаркт – это когда жжет в груди, но у женщин это проявляется по-другому. У вас в семье ни у кого…
– Это не инфаркт, – перебивает ее Коул. – Это приступ паники. Наверное, об экстренной медицинской помощи я знаю побольше вас. Так что если только вы не собираетесь дать мне таблетку успокоительного, пожалуйста, убирайтесь к такой-то матери.
Женщина принимает это как должное.
– С вами такое уже случалось?
– Нет! – отрезает Коул, но это ложь. Паника является константой; только сила ее то уменьшается, то возрастает. Это не приступ, а война на истощение. Коул испытывает раздражение, когда в автобусе Щедрость склоняется между сиденьями и вкладывает Миле в руки бумажный пакет.
– Вот, малышка, держи. Это за то, что я пыталась напугать тебя в темноте.
Коул догадывается, что это такое, еще до того как Мила раскрывает пакет. Чертов бурундук.
– Классно, спасибо!
– Я знала, что тебе понравится, – сияет Щедрость. – Только не показывай Надежде. Лживые пророки и все такое.
Твоя реакция чрезмерна, крошка, – говорит ей призрак. – Это же здорово. Кто-то посторонний делает Миле приятное. Ты просто не привыкла к доброте.
