Всю ночь просто проговорить и чувствовать при этом себя комфортно — это что-то странное и новое в моей жизни.
Она впечатлила еще при первой встрече, а сейчас…
Глаза, голос, запах, черт возьми, и мой организм и мозг требуют продолжения. Буквально вопят от неудовлетворения. Но так нельзя. Так неправильно и не нормально.
С такими мыслями, пролежав почти всю ночь, уснуть удается за час до общего подъема. Только я проваливаюсь в сладкую дремоту, как тонкий и упрямый голосок дочурки напоминает о себе.
— Пап, ты чего? Домой не собираешься? — трясет за плечо Ася. — Между прочим, завтрак уже почти готов, и народ начинает сматывать удочки.
— Да-да, я уже встаю, — с трудом вытягиваюсь, так как ощущаю ломоту во всем теле. Возможно, вчерашнее падение не прошло бесследно.
— Ты ночью-то что делал? Я не помню, когда ты пришел, — заявляет дочь, уперев кулачки в бока.
Дожился, Влад. Контроль от дочери получить не желаешь?
— Ты просто крепко спала, — невинно пожимаю плечами и натягиваю на себя джемпер. Чувствую, утро слегка прохладное.
Умываюсь с помощью дочери, которая любезно льет воду в ладони из бутылки. Мельком замечаю суетящихся учителей. Только ловлю себя на мысли, что взглядом ищу Варю. Но ее не видно, и меня уже разбирает любопытство, куда она делась и чем занимается. Может, еще спит?
— П-а-а-ап! — дергает за руку Ася, кажется, уже окликнув меня не раз, — ты спишь еще что ли? Пойдем завтракать, — отвлекает от совершенно неуместных мыслей дочь.
— Пойдем, — направляемся с ней к сидящему у небольшого костра народу.
На поляне стоит легкий гул и шепотки. Здороваюсь с парой парней, с которыми вчера за день успели неплохо сдружиться, и всеми силами заставляю себя взять в руки тело и мысли.
Женщины сообразили и для взрослых и для детворы на ужин кашу, но у меня аппетита нет совсем. Начинает догонять предательская усталость после ночных посиделок. Поэтому просто наливаю себе кружку крепкого горячего чая и жду, пока Аська позавтракает.
Время восемь утра, и на улице стоит легкий морозец. Трава в росе, а над озером завис легкий туман.
Делаю пару глотков горячего чая с лимоном и, обводя взглядом снующих мимо, наконец-то замечаю волнующую меня учительницу. Девушка держится рядом со своей знакомой. Олей, кажется. Все в том же спортивном костюме и смешным хвостиком на голове. Черт побери, она даже утром выглядит соблазнительно.
Пытаюсь поймать взгляд Вари, но все тщетно. Она старается не смотреть в нашу сторону. Отчего становится то ли обидно, то ли неприятно на душе. Возможно, напугал ее вчера? Переступил через все рамки и определенно повел себя не как взрослый уравновешенный мужик. Даже если откинуть все преграды в виде нашего “положения” — это была первая встреча, а я уже полез с поцелуями.
Идиот.
Мне пора перестать летать в розовых облаках и приземлиться на землю.
— Пап, держи бутер, — сует мне под нос кусок хлеб с колбасой. — Ты есть-то будешь? — слышу по голосу, как ребенок становится раздраженным.
— Спасибо, — отвлекаюсь от наблюдения за девушкой, стараясь переключить все свое внимание на дочь. — Как тебе поход? Круто, правда?
— Так себе, — пожимает плечами.
— Можно будет повторить, взять Ника с собой, например. Своей семьей, — выдвигаю варианты.
— А она есть, семья эта? — хмурит бровки мой Одуванчик. — Снова окунешься в свои полеты, мамы как не было, так и нет, Ник, вечно занятый своей жизнью, и жужжащая бабушка над ухом. Прелесть, а не семья, — фыркает Ася, а мне иногда и остается только что удивляться, как быстро она выросла и как не по-детски иногда рассуждает.
— Но и ты без дела не сидишь, не забывай. У тебя лагерь, — как ни крути, виноват, но упреки со стороны — ребенка вещь малоприятная.
— Ага, и лягушка, которая, как мамочка, вокруг всех прыгает. Фу, — отворачивается от меня ребенок. А я с усердием давлю в себе желание вступиться за Варвару. Только поругаемся, а убедить свою упрямую егозу все равно не смогу. Поэтому на этой ноте так и заканчивается наш разговор, а я снова теряю из вида Варю. Может, оно и к лучшему. Погрезил непонятно чем и хватит.
Собираем палатку, пакуем вещи. Потихоньку от лагеря остается только примятая трава и тлеющие в костре угли. Кто-то уже собирается отъезжать, распрощавшись с большой компанией. Мы с Аськой захлопываем багажник, когда появляется учительница.
— Хочу сказать всем большое спасибо за организованность и теплый прием! — говорит она, обращаясь к родителям и детям, пробегая взглядом по присутствующим, останавливая свой взгляд на мне и замирая на пару секунд. Легкая, смущенная улыбка, и снова отводит взгляд. Вот и все, что досталось тебе, Романовский. Новый букет воспоминаний в каждый новый рейс.
— Вам спасибо, Варвара Дмитриевна! — кто-то говорит из родителей. — Это была замечательная мысль.
— Да, думаю, многие не против собраться еще разок, — замечает одна из мамочек, и среди детей поднимается довольный гогот. Только моя дует щеки и заползает в машину.
— Обязательно, я подумаю над эти, — кивает Варя. — Ну, детки, тогда до завтра. В то же время жду вас в школе, — и, еще раз одарив всех своей лучезарной улыбкой, направляется к маленькой красной машинке, у которой ее ждет все та же Оля.
— Всего доброго, — отзываются взрослые.
— Не хочешь сказать спасибо? — приоткрываю дверь и обращаюсь к дочери, которая, не обращая на меня внимания, копается в телефоне.
Но в ответ тишина.
— Не хочешь, — бубню себе под нос. — Ясно.
Домой заходим около полудня. Пока я заношу вещи, Ася прошмыгивает мимо, даже не удосужившись помочь родителю. Собственно, это даже неудивительно.
Скидываю сумки в прихожей и, разувшись, направляюсь в ванную. Единственное, что сейчас хочется больше всего — это принять душ.
После душа готовлю обед и беру телефон, отвечая на звонок брата.
— Вы уже приехали? — интересуется парень.
— Да, — отвечаю коротко.
— Я тут проезжаю мимо, заскочу к вам, ставь чайник, — и отключается.
Наглость — второе счастье. И это про Никитоса.
Не успеваю я даже дойти до комнаты Аси, слышу, как хлопнула входная дверь.
— Народ, — в поле зрения появляется брат. — Чего кислые? Где одуван? Снова дуется? Сдается мне, не вдохновил ее поход, верно? — приземляется на стул на кухне. Из него, как всегда, энергия так и прет.
— И все это ты знаешь, — приземляюсь рядом. — Я вообще не знаю, чем ее можно взбудоражить.
— Своим присутствием в ее жизни, — ухмыляется этот шалопай. — И Карины.
— Еще поучи меня, — хмурюсь я, прекрасно понимая, как он прав. Дочери нужна мать, семья. А не дядька-оболтус и бабушка.
