— Хочу сделать им выгодное для бизнеса предложение, — улыбаюсь, уже выстраивая в голове отличный план, который мог бы наши семьи породнить не только кровно, но и финансово. Ну, как наши? Владислава Романовского и Варвары. А я так… побуду просто доброй крестной феей.
Столица встречает проливным дождем, а директор ресторана, к которому мы успели к четко установленным десяти часам дня, с широкой улыбкой. А когда я предлагаю хорошую сумму и заявляю, что мне нужно бы арендовать весь зал только для двоих — в глазах директора замельтешил счетчик. И, быстренько скалькулировав и выставив мне счет несомненно раза в два больше, чем нужно, ушлый директор соглашается и отдает своим работниками приказ: закрыть ресторан на спецобслуживание.
А дальше… а дальше началась суета.
Накидать меню для влюбленных, закупить продукты, украсить зал, погонять официантов и накричать на нерасторопного бармена. И все это я ни на секунду не выпускаю из-под своего чуткого контроля. А директор ресторана, может, и рад бы меня выдворить, но, думаю, его останавливает грозный Артур, который ходит за мной по пятам, как верный цепной пес, и готов покусать любого, кто хоть краем глаза косо глянет в мою сторону.
И в таком сумасшедшем ритме целый день!
К пяти часам я выжата, как лимон, и становится понятно, что сил мчать обратно в город уже нет. Да и смысла тоже. Десять часов за час мы не пролетим на машине точно.
Когда Ася с бабушкой приходят в ресторан, я, расцеловав и заобнимав своего Одуванчика, снимаю с себя обязанности “организатора” и, взяв с девушек обещание, что позвонят, как только наши голубки встретятся, мы с Артуром без сил садимся в машину, а я впервые за эти сутки выдыхаю. На повестке еще звонок родителям девушки, но это потом, а сейчас…
Откидываю гудящую голову и прикрываю глаза.
— Адский денек.
— Куда едем дальше? Возвращаемся в Питер? — слышу на удивление бодрый голос и даже оборачиваюсь, уставившись на своего начальника службы безопасности, который уже держит руку на руле и готов сорваться с места.
— Серьезно? Ты еще можешь вести машину? После бессонной ночи и целого дня беготни? Артур, ты робот, скажи честно? — выгибаю бровь, но в ответ меня одаривают улыбкой. Такой… какой у этого сурового мужчины я не видела на лице не разу. Такой, на которую хочется смотреть и смотреть. Или вообще… поцеловать.
— Ну, почему же. Просто это же моя… — но тут мужчина замолкает.
— Работа. Да, — разочарованно договариваю за него. У меня в голове какие-то воздушные замки. Напридумывала себе за эти сутки невесть что! А ведь для него-то это и правда, работа. И не более.
— Нет! — резко говорит Артур и подается вперед. — Нет, Карина, — повторяет, а я замираю и не дышу. Кажется, стремительно теряю связь с реальностью, когда его грубая ладонь ложится на мою щеку и заставляет повернуться и посмотреть в его глаза. Черные. Чернее ночи. И такие волнующие.
Сердце останавливает свой бег, когда мужчина наклоняется, и мои губы опаляет его горячее дыхание. В нос ударяет запах свежего, чуть горьковатого парфюма, что будоражит все внутри. А мои руки начинают жить своей жизнью и тянутся к тяжело вздымающейся груди мужчины, на которую я укладываю свои ладони, прямо над сумасшедше несущимся сердцем.
— Знала бы ты, сколько времени уже сводишь с ума своей неприступностью… — шепчет Артур и, не дожидаясь ответа, притягивает к себе, накрывая мои губы своими в жадном поцелуе. Сжимает свою руку у меня на талии и заставляет полностью и безоговорочно под своим недюжим натиском провалиться в бездну наслаждения.
И нет… какой тут Питер…
Тут бы до отеля доехать, не убившись!
Глава 61. Влад
Еле дождался, когда шасси коснутся поверхности посадочной полосы. И все, я готов бежать, бежать подальше отсюда, чтобы скорее увидеть ее. Но меня задерживают на работе, завалив ненужными бумагами.
— Я ухожу в отпуск. Я устал, — сижу в кабинете своего начальства и устало ерошу волосы, сняв фуражку.
— Ты же знаешь, по графику, — отвечает тот.
— Где он, график этот? — отодвигаю от себя бумаги. — С завтрашнего дня я в отпуске на месяц. Потом ставь меня в график. Или я ухожу, — поднимаюсь со стула и, подхватив сумку с фуражкой, иду на выход из кабинета.
— То есть как это, уходишь? Ты что, Романовский? — летят в спину слова.
— А вот так. Отпускные знаете, куда перечислять. Я не на связи. Счастливо, — и закрываю за собой дверь. Нет, не хлопаю ею, а тихо закрываю. Я действительно устал.
Последнюю неделю я себя вообще не чувствую. Меня словно сломали и выкачали всю жизнь. Сил нет ни на работу, ни на жизнь. А в голове постоянно Варя и наш с ней последний разговор, который с каждым днем все больше и больше убивает.
Выхожу из здания аэропорта, когда начинает накрапывать мелкий и противный дождь. Кидаю взгляд на серое небо и даже не знаю, радоваться или печалиться, что спустя столько лет любовь к полетам во мне начинает угасать? А все потому, что в жизни творится черти что.
Только дохожу до своей машины, как слышу, что меня окликает женский голос. Чертыхаюсь, поджимая губы и закипая. Ну, неужели меня нельзя оставить в покое?!
— Чего тебе, Сурикова? — бросаю недовольно. — Я, кажется, ясно выразился, — оборачиваюсь в сторону девушки и жду от нее еще какой-нибудь подлости или гадости. Однако бывшая любовница удивляет следующим вопросом:
— Влад, у тебя все в порядке? Ты сам не свой в последнее время, — спрашивает, пожимая плечами, и в голосе сквозит неподдельное беспокойство.
— У меня все супер! — говорю, плохо контролируя свой тон. — Черт бы вас всех побрал! — открываю автомобиль и закидываю сумку на заднее сидение. — Иди, куда шла.
— Я просто подумала… — мямлит что-то неразборчиво девушка.
— Утешить захотела? Подобрать? Не нуждаюсь, Лиля. Всего…. — махнул ей рукой и, заведя автомобиль, срываюсь с места. Домой, а потом поеду снова к Варе. Я больше так не могу. Спать готов даже с Васькой на улице, но только поближе бы к ней.
Хватит. Уже оба показали свое упрямство и гордость, больше я такой прострации в жизни не выдержу. Еще немного и свихнусь от постоянных мыслей и ожидания. Вот только чего жду? Что она сама позвонит, объявиться? Не в стиле Варвары. Совершенно. Да и, положа руку на сердце, накосячил-то я. А значит, и исправлять все тоже мне.
Пока лечу по трассе в сторону дома, из мыслей меня вырывает звонок мобильного.
— Алло, — дочь звонит, что вызывает улыбку. Вот кто моя самая большая поддержка все эти дни, так это мой Одуванчик.
— Пап, ты на земле? — интересуется Ася хитрым голосом.
— Да, домой еду, — отвлекаюсь на часы. — Через полчаса буду.
— Нет-нет, папа, домой не нужно.
— То есть?
