Мартин подошел ближе и положил руку мне на плечо:
— Мы с тобой молодцы. — На его губах заиграла довольная улыбка. Как можно улыбаться в такой ситуации, я не понимала.
Когда Август подошел ко мне, я ощутила дрожь в теле. Контроль исчез. Из глаз неконтролируемым потоком хлынули слезы. К горлу подступала тошнота, и я возблагодарила утреннюю спешку за то, что не позавтракала сегодня. Август обнял меня, и я вцепилась в его куртку, наконец-то закрывая глаза. Но это не помогло избавиться от картины, прочно застрявшей перед внутренним взором: пуля из моего пистолета вылетает и врезается охраннику прямо в…
— Я изменю тебе воспоминания, просто переживи это, — бормотал Август, поглаживая меня по голове.
— Эй, Вика! — привлек к себе внимание Мартин. — Сестру искать идем?
Он стоял на крыльце, держа на мушке еще одного охранника, который, похоже, дежурил за дверью.
Контроль над телом снова ушел от меня. Я догнала Мартина и первой переступила через порог дома.
Рука наготове держала пистолет, пока я бесшумно кралась по коридору. Цветные пятна, которые я видела в прошлый раз в картинных рамах, теперь обретали четкие очертания. Сюрреализм. Портреты девушек. Кричащие цвета. У каждого безупречного лица на картине открыт рот. И я бы задумалась над каждым предметом, который сжимали зубы девушек, — есть ли в этом смысл или просто больная фантазия? — но предметы так быстро сменяли друг друга по мере моего движения вперед, что я не успевала удивляться.
Возле одной картины мое тело почему-то остановилось. Руки принялись ощупывать раму, внутри которой застыла девушка в немом крике — из ее рта вырывался наружу бутон алой розы. Мои глаза замерли на рисунке, пока пальцы нашли какую-то защелку — она поддалась и картина отъехала в сторону, открывая небольшое застекленное окошко. За ним комната два на два, посреди которой постель. Худенькая девушка, свернувшись калачиком, спала под яркой лампой.
Рядом Мартин открыл еще одну картину и выкрикнул:
— Да у него тут целый гарем!
Подбежал Август, который прикрывал тыл.
— Ты найдешь способ освободить их, пока мы спустимся в подвал?
— Не вопрос. Идите.
До моего еле живого сознания дошла мысль: неужели мою сестру действительно похитили в сексуально рабство? Господи, она же беременна! Я хотела было броситься сломя голову искать подвал, но тело не спешило. Ноги уверенными неторопливыми шагами преодолевали остальную часть коридора.
Дверь, которую я открыла в прошлый раз, осталась позади. Я притормозила перед очередным поворотом, прислоняясь спиной к стене. А потом резко вынырнула в проход, выставляя пистолет перед собой. Еще два охранника рухнули на пол от моих пуль, испуская дух.
Нет, это не я делаю. Не я. Это делает Мартин моей рукой. Наконец я поняла, что сама б никогда не смогла нажать на спусковой крючок.
Это были мои отчаянные и бесполезные попытки себя успокоить. Конечно, я не создана для перестрелок, в отличие от своего юного друга. И единственным безопасным выходом остается быть под его контролем. Сама я бы не справилась, хотя всегда считала себя смелой. Но быть смелой кардинально отличается от поведения моего тела сейчас — будто меня совершенно не страшит смерть.
Я остановилась перед железной дверью. Вполне возможно, что именно она ведет в подвал, ведь возле нее ждали меня два уже мертвых охранника.
Август с силой дернул дверную ручку.
— Заперто.
— Смотри фокус, — послышался мой голос. Слова прозвучали так, будто Мартину дали мой голосовой диапазон, а вот тон и манера остались мужскими. Меня все больше раздражало чувствовать себя чужой одеждой.
Раскрытая ладонь легла на железную поверхность двери. Или мне показалось, или действительно я почувствовала через кожу слабое шевеление механизма. А секундой позже я оторвала руку от двери и мои пальцы надменно щелкнули.
Тяжелая дверь сошла с места и открылась нам навстречу. Увидев ступеньки, ведущие вниз, я бросилась вперед.
Когда я спустилась по деревянной лестнице, перед моим взором предстал шикарный винный погреб. Бесчисленные стеллажи с сотнями вин тянулись вдоль стен. Но нигде не было видно других дверей. Охранник обманул меня или здесь где-то есть тайный ход?
Август спустился за мной и прошел вперед, окидывая взглядом деревянные полки с вином. И тогда я обернулась: под лестницей была дверь.
Ее я открыла так же, как и предыдущую. Внутри оказалось темно, но мои глаза смогли различить женский силуэт на полу.
На несколько секунд я замерла, а потом ощутила, как контроль над телом отступил.
— Август, иди сюда! — позвала я его, падая на колени. Глаза быстро привыкли к темноте, и я больше не сомневалась в том, что на старом матраце лежит Вера.
Я бросилась к ней, повторяя ее имя. Она не просыпалась. Лицо, руки казались ледяными. Здесь и вправду было очень холодно. Я быстро сняла с себя куртку, укрыла ее.
Нет, нужно ее вынести. Перед глазами все расплывалось от слез, которые я не могла остановить. Я пыталась поднять ее хрупкое тело, но не хватало мочи. Я совершенно обессилела от нервного истощения. Мышцы, казалось, вот-вот порвутся, когда я попробовала оторвать ее от пола.
Где же Август? Обзор на весь винный погреб загораживала открытая мною дверь.
Деревянные ступеньки заскрипели под тяжелыми шагами.
— Клади, клади пистолет, — послышался низкий голос. Бывший император!
Между звуком шагов вклинился звук брошенного на пол оружия.
— Рад видеть вас в здравии, ваше Величество, — произнес Август. — Не соизволите ли поделиться секретом жизни после лишения дара?
Мое тело пронзило ледяными иглами. Замерев, я боялась пошевелиться. Но также понимала, что на месте оставаться нельзя. Стараясь бесшумно двигаться, я медленно положила Веру обратно на матрац и взяла пистолет.
— И ты сюда за этим пришел? Узнать, почему я еще жив? Сам кто такой? Снимай маску живо!
С максимальной осторожностью я выглянула из-за полотна двери. Всего в нескольких метрах император стоял ко мне спиной, держа на мушке Августа, который медленно стаскивал с головы маску.
По идее я могла сейчас выстрелить. Если бы рука так не дрожала. Вдруг я промажу и попаду в Августа?
— Сколько вас в здании? — спросил император. И тут я поняла — долго он тянуть не будет. Вытащит нужную ему информацию и пристрелит Августа. Надо скорее что-то делать.
Мой взгляд поднялся к люстре, которая нависала почти прямо над императором. Даже если я не собью ее, то мой выстрел может отвлечь. Возможно, тех секунд растерянности императора будет достаточно Августу для того, чтобы перехватить инициативу.
— Думаете, я скажу правду, сколько нас? Вы ведь все равно меня пристрелите. Но я, так и быть, назову число, если вы мне откроете перед смертью свой секрет.
