Но в капитальном труде Д. А. Милютина о войне с Францией 17981799 гг. текст протокола приведен
[2296]. В протоколе констатировался факт необходимости дождаться сбора вьючного обоза и уточнения сведений о «случившемся происшествии с ген-лейт. Римским-Корсаковым и ген. Готцем»
[2297]. После этого:
«…выступить на Гларис и продолжать марш на Саганц и далее, сообразно встречающимся обстоятельствам, желая предметом соединение с помянутыми генералами»
[2298].
Подлинность текста подтверждается смысловым совпадением второй части протокола с предписанием, отданным в тот же день генерал-провиантмейстер-лейтенанту М. М. Трохимовскому, указанному и во второй части протокола
[2299]. Но почему же сам протокол не попал в том IV «Документов» и в реляцию императору? О нем нет ни слова, объяснений найти пока что не удается. Кроме того, у Милютина сказано, что Суворов тут же продиктовал диспозицию на 18 и 19 сентября, однако же и ее нет ни в томе IV «Документов», ни в томе III приложений к труду Милютина. Эти странности заставляют воздержаться от пересказа диалогов и монологов, приведенных Милютиным
[2300], но любознательный читатель может прочесть их как в труде нашего маститого историка, так и в книге самого Я. М. Старкова.
Настало 19 сентября (старый стиль), рано утром:
«…генерал-майор князь Багратион выступил из Мутенталя с его авангардом по-полуночи в 7 часов чрез горы к местечку Глерису. Дойдя до деревни Кленталь, нашел он там сражающегося с французами генерал-майора Ауфенберга»
[2301].
Так начался бой за Кленталь. Багратион тут же применил маневр с целью охватить левый фланг генерала Молитора, причем бой шел при численном превосходстве французов. На правом фланге противника в дело были введены два наших гренадерских батальона и егерский полк
[2302], в центре, прямо на дороге, Багратион поставил еще два гренадерских батальона, а сам повел свой шефский егерский полк на левый фланг неприятеля. Французы построились в четыре колонны и наступали, ведя ружейный огонь. Багратион прикрылся передовыми стрелками из егерей, а с остальными подавал все время вправо:
«…взял гораздо у неприятеля правой
[2303] его фланг, потом, нимало не мешкав, закричал ура, ударил штыками и в ту же минуту опрокинул первые его две колонны; побил и поколол на месте более 70 человек, в плен взял полкового командира, 3-х офицеров и 162 человека рядовых…»
[2304]
Преследование продолжалось до озера Рутен, где из-за узости дороги, шедшей по берегу, утонуло при бегстве более 200 французов. Преследование продолжалось до самой темноты.
Пока шли эти схватки, следом за авангардом на восток двигались части корпуса Дерфельдена, состоявшие в основном из дивизии генерала Повало-Швейковского. Им пришлось преодолеть 20 верст, двигаясь по трудной горной тропе через высокий снеговой хребет. Опять было потеряно много вьючных мулов и лошадей с поклажей. Ночевали войска прямо на тропе, приказано было соблюдать тишину, огонь разводить только в горных расщелинах, чтобы французы не увидели его. Шел дождь и мокрый снег, был густой туман. Солдаты промокли насквозь, дрожали от холода и оголодали, однако не пали духом. Только Суворов и великий князь Константин Павлович ночевали с известным комфортом: они нашли прибежище в овчарне
[2305].
Пока таким образом разворачивались события на востоке, на западе Муттенской долины происходило следующее: на рассвете 19-го числа французские патрули обнаружили русские пикеты – и вспыхнула перестрелка, впрочем, потом затихшая. Войска корпуса Розенберга до двух часов дня никто не тревожил. За это время сам Массена прибыл в Швиц и решил атаковать русских, стоявших перед Муттенталем. О том, что это всего лишь арьергард неприятеля, французский главнокомандующий не знал. Вообще, разведка обеих сторон в этой кампании была явно не на высоте. Французы имели у Швица уже около 8000 солдат
[2306], русские – 4000
[2307], но основная их часть находилась в Муттентале, и наблюдать ее было невозможно. Поэтому, чтобы не задерживать предрешенное наступление:
«Пополудни в два часа неприятель, рассеяв своих тирольеров
[2308] впереди, сделал атаку начально на пикеты, потом на стоявшую впереди роту егерей и далее на расположенные за монастырем наши войска. Маневры передовых войск, как-то: казаков и егерей заманили его
[2309] и довели до последних; тут встречен был он егерским полком Кашкина, мушкетерским Ребиндера и казачьими полками»
[2310].
Арьергардом русских командовал ветеран суворовских походов генерал-лейтенант М. В. Ребиндер. Построив свои два полка в развернутый боевой порядок, он встретил французские колонны картечью, дал ружейный залп и ударил в штыки.
Французы были сильнее не менее чем вдвое, наша атака была отражена. Но Ребиндер был старым и опытным воином, пользовавшимся большим уважением как в войсках, так и у самого Суворова, всегда звавшего его по имени. Он снова и снова водил своих егерей и мушкетеров в штыки, и французы дрогнули:
«…неприятель был сбит назад…»
[2311]
Но тут к французам подошло подкрепление, и русские линии подались назад. Однако теперь Розенберг выступил на помощь из Муттенталя. Впереди шли три мушкетерских полка, их своевременное появление и удар в штыки снова переломили ход боя в нашу пользу. На флангах атаковали казаки, и противнику пришлось отступать. Его преследовали 6 верст, казаки Денисова и Курнакова постоянно «висели» на плечах французов. Особенно отличился полк второго:
