– А вот и главный гвоздь нашей сегодняшней праздничной программы, дамы и господа!
Мэтра Редлея молодой раб заметил, само собой не сразу, ибо у Каллена тут же разбежались глаза, и даже спёрло дыхание от представшей шокированному взору панорамы.
До этого он, конечно, слышал, что аристократия Ордики трапезничает по большей части в лежачем положении, но теперь видел это воочию. Десятки мужчин и женщин, возлежащих в расслабленных позах на всех присутствующих здесь клиниях. И все они, будто по одной общей команде, обратили свои искушённые взгляды на вошедшего в зал невольника. Причем практически все до единого разодеты в дорогие одежды, с ещё более дорогими украшениями. Не говоря про их идентичное поведение, граничащее с бездушной апатией. Казалось, они вообще никак не напрягались, если хотели чего-то или кого-то. Ведь рядом находились как слуги, им прислуживающие (разливающие напитки и подающие желаемые кушанья), так и почти полностью нагие рабы обоих полов, отвечающие за сиюминутные сексуальные прихоти своих хозяев.
Даже по первому поверхностному взгляду, брошенному на всю эту вакханалию, было сложно определить, кого же здесь было больше – аристократов или же рабов.
– Лалия, свет моих очей и моя любимейшая дочь. Я ведь предупреждал тебя, что не оставлю мою драгоценную жемчужину без главного для сегодняшнего дня сюрприза? Конечно, ты заслуживаешь на более щедрые дары. Но всё же не теряю надежды, что после того, как ты по достоинству оценишь преподнесенный мною подарок в столь особый для всех нас день, то со временем возжелаешь намного большего.
Мэтра Рэдлея Каллен увидел как раз напротив входа в зал, в той части триклиния, где находились центральные клинии, возглавляемые хозяевами особняка. Правда, сам мэтр занимал далеко не главное центральное ложе. В том месте располагались целых две лежанки, на одной из которых раб и увидел ту, к кому обращался явно подвыпивший владелец особняка. Молодую девушку в пурпурной тоге поверх полупрозрачной туники цвета слоновой кости.
К тому же, Каллен успел подойти к их столам достаточно близко, чтобы более менее рассмотреть возлежащих там людей, как раз перед тем, как дор Инграм приказал ему остановиться и опустить взгляд. Хотя и этого, как вскоре выяснилось, оказалось слишком мало. Не говоря про макияж и странную причёску главной виновницы торжества, которые, скорее, ещё больше маскировали ей внешность, а не являли миру её природную красоту.
Их взгляды, к слову, даже успели встретиться на несколько мгновений, когда эта будто вылепленная из матового фарфора юная красавица подняла на него свои огромные бирюзовые глазища. Причем эти глаза казались визуально ещё больше из-за подчёркивающих их тёмных стрелок с разлётом будто вырисованных под линейку бровей. Утончённые черты лица, чётко обведённые тёмно-красной помадой лепные губы, острый подбородок и высокие скулы – в идеале напоминали не живой лик молодой девушки, а безупречную маску. Ещё и обрамлённую тонкими косичками с ровной чёлкой чёрных волос, в которые были вплетены драгоценные цепочки и бусины.
Прочесть что-либо по этому лицу буквально за несколько долей секунд Каллен, естественно, не смог и не успел. Он даже не совсем понял, что при этом испытал и увидел ли в её вскинутом на него взгляде хоть что-то. Хотя, что можно почувствовать к безупречной статуе, которая возлежит на своём пьедестале неподвижным мёртвым камнем?
– Ну, разве он не хорош? Настоящий языческий бог, решивший спуститься в чуждый ему мир, где все смертные уже сами стали давным-давно богами и способны кинуть ему вызов на равных.
А мэтр Редлей и не думал униматься, расхваливая собственное подношение на все лады и со всем присущим ему красноречием. И не удивительно, ведь он хвастался им не только перед изумлённой дочерью, но и перед всеми присутствующими в зале гостями. И поднявшийся вокруг лёгкий гул голосов мог говорить только о том, что многие из окружающих их зрителей бросились обсуждать ценность с достоинствами главного подарка дня.
В эти секунды Каллен лишь мысленно благодарил своих предков, что его лицо тоже скрывала маска из золотистой краски, и никто не мог теперь видеть, каким он стал под ней пунцовым и что ему на самом деле всё это стоило. Переживать очередное унижение с убийственным пониманием, что это всего лишь начало. Что все эти показательные смотрины – наименьшее из зол, которые его ещё только ожидали.
– Надо отметить, дядя Рэд, даже я не могу им не восхититься. Вы нашли настоящее произведение искусства, автором которого была сама природа матушка. Я уже жду не дождусь нашего с Лалией медового месяца, чтобы мы могли опробовать его вместе. Это будут самые незабываемые ночи, да, дорогая?
Каллен не мог ослышаться, поскольку говоривший был молодой мужчина, который всё это время возлежал рядом с юной хозяйкой имения. Смуглый кучерявый брюнет, часть волос которого была окрашена медной краской с металлическим блеском и который глазел на чужой подарок с не меньшим довольством и без капли смущения, как и все остальные гости.
А на своей последней фразе он и вовсе потянулся к монне Лалии, переведя свой жадный взгляд на точёный профиль неподвижной красавицы, и вскоре прилюдно поцеловал её в щеку. При этом по залу пробежались кроме шушукающихся голосов довольные смешки, и Каллену захотелось провалиться сквозь землю ещё пуще прежнего.
– Не могу не похвастаться на этот счёт, но когда я его выбирал, делал акцент и на это. Хотя для свадебного подарка несомненно нужно что-то более грандиозное.
– Даже боюсь спросить, сколько он вам обошёлся, мэтр.
– Тут главное, чтобы овчинка стоила выделки. А то, как это зачастую случается, внешность оказывается обманчивой. Вы ведь не забыли его протестировать и узнать пределы его возможностей, Рэдлей?
В этот раз к разговору подключилось ещё несколько ближайших к этой части зала гостей, и звучали их голоса с явной иронией или даже попыткой поддеть хозяина дома. Правда, Каллен не хотел смотреть на них даже украдкой. Ему с лихвой хватало и тех унижений, которым он подвергался прямо в эти секунды, опять демонстрируя не только своё нагое тело, но и возбуждённый до предела член.
– На самом деле, я решил это сделать во время торжества. И, заодно, немного разнообразить праздничную программу. Завир! Ты уже отобрал, как я тебя просил, парочку изголодавшихся нимф? Нимф, которые поймали в свои сети своенравного бога или необузданного воина.
А вот этого Каллен совершенно не ожидал, того, как оба охранника его подхватят под руки и без какого-либо предупреждения потащат к центру зала, где буквально из ниоткуда или прямо из пола «вырос» позорный столб. Молодой раб только и сумеет лишь панически оглядеться, ничего не понимая и выискивая в окружавшей толпе упомянутого кира Завира.
– Несомненно, мой господин! Всё и все давно готовы и ждут своего звёздного часа. – а тот не преминул себя показать из другой части зала, хлопая кому-то в ладоши два раза.
– Расслабься, выродок. Ничего ужасного с тобой делать не будут. Скорее даже наоборот, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя немножко парализовало и снизило твою производительность труда.
