Полубогиня наконец-то убрала от лица мужчины руку, но разглядывать его всё равно не перестала. Правда теперь она более сдержанно осматривала его мускулистый торс, невольно прикусив нижнюю губу и, видимо, пытаясь понять, что же чувствует сама от своих новых открытий. Насколько они для неё волнительны и какие вызывают ответные чувства с желаниями.
– Не могу толком объяснить, но я ощущаю это. Как будто от него исходит какая-то особая энергетика. Он не пустой. Точнее даже живой и в нём определённо чувствуется и ум, и интеллект…
– Вы иногда такое скажете, моя монна! – служанка Тамия вдруг весело рассмеялась и, к слову, тоже уже успела к ним подойти на достаточно близкое расстояние. – Откуда у дикарей интеллект? Они же настоящие животные. Живут на одних инстинктах. Насколько я помню, нечто подобное вы говорили и о подаренном вам на десятилетие лигре. Что вы и у него видели и чувствовали во взгляде ум с интеллектом.
– Но ведь так оно и есть! Или скажешь животные, путь и модифицированные, не могут иметь интеллекта?
Тамия в ответ лишь показательно развела руками и покачала головой, но признавать правоту молодой госпожи определённо не спешила.
– С вами спорить бесполезно! Разве что остаётся только надеяться, что в этот раз вы не откажетесь от подарка. Мэтр Рэдлей уже готов в лепёшку расшибиться ради вас, а вы всё ни в какую. Правда… если и в этот раз встанете в позу, честно признаюсь, я буду совершенно не против, если вы мне переподарите этот чудо экземпляр, например, мне. Уж я то найду ему должное применение без каких-либо мучительных зазрений совести.
И в подтверждении своим словам служанка тоже окинула фигуру Каллена многозначительным взглядом, от которого у раба неприятно скрутило внутренности в животе. О каком бы наличии у него интеллекта эти двое не говорили, он всё равно оставался для них пустым местом или бездушным предметом, в присутствии которого можно обсуждать всё, что угодно, даже о размерах его члена и предполагаемых способностях в постели. Он будет всегда для них никем. Безмозглым животным с низменными инстинктами, пусть эта монна Лалия и говорит об обратном. Она всё равно не сможет допустить в свою голову мысли о том, что он такой же, как и она, человек.
– В этом я нисколько не сомневаюсь, Тамия. А на счёт отца… – девушка сделала небольшую паузу, недовольно поджав губки и даже нахмурившись, но едва ли от полученных впечатлений при разглядывании своего нового подарка. – Он пытается расшибиться в лепёшку не ради меня, а ради поддержания моей репутации в обществе. Ещё бы, у всех моих сверстников, кузин и друзей уже как минимум по три-пять личных рабов, одна я, по его словам, как та белая ворона – позорю его на весь Остиум.
– Да будет вам, моя монна. Что такого ужасного вы в этом для себя разглядели? Личную прислугу для вас иметь незазорно, а рабов – не приведи Вседержитель!
– Я бы прекрасно могла справляться и без прислуги, только, боюсь, отца точно хватит удар. И ты со мной едва не с самого моего рождения. Всё-таки это разные вещи! У тебя хоть какие-то есть права и привилегии среднего класса Остиума, а рабы… Им даже постоянные имена носить не положено. Даже у домашних животных куда больше прав, чем у сертифицированных рабов.
– Вам-то чего из-за этого переживать, моя монна? Это естественное положение вещей. Сама природа поделила людей на достойных и ни на что не годных паразитов. Вы ничего не можете с этим поделать и что-либо изменить. И мэтр Рэдлей пытается донести это до вас далеко не первый год. Вы всё равно ничего не сможете ему доказать, как и всему миру с привычным для всех укладом жизни. Плыть по течению, конечно можно, но в итоге вы, рано или поздно, выбьетесь из сил, и вас снесёт обратно туда, откуда вы так старательно до этого пытались уплыть. И ради чего, спрашивается?
Монна Лалия даже не обернулась в сторону убеждавшей её служанки, сдержанно качая головой и даже скрестив под грудью свои холёные руки, как та надменная принцесса или неприступная королева.
– Папа дал мне неделю на то, чтобы я не сразу отказалась от его подарка, а хотя бы опробовала его в действии! Как будто это может чем-то изменить моё уже давно принятое решение. Идиотская сделка за возможность полететь с нашей университетской группой после выпускного в экспедицию на Асторийский Пояс. И то, чувствую от него очередной подвох. Не видать мне общей практики по облагораживанию пустых ландшафтов, как своих ушей! Обязательно что-нибудь придумает, чтобы оставить на этой чёртовой Ордике до самой старости! Почему он это всё делает? Я ведь всё равно не останусь здесь, что бы он при этом не делал и как бы не старался меня удержать. А уж если выйду замуж, то и подавно!
В этот раз даже Каллену пришлось поспешно опустить глаза и поджать губы, чтобы не выдать ироничной усмешки. Бедная, несчастная девочка. Ему бы её проблемы.
– Постарайтесь войти немного и в его положение, моя монна. Ведь у вашего отца тоже есть свои обязанности перед своей семьёй, перед обществом и миллионами людей, которым он даёт работу и надежду на будущее. Для него вы всегда останетесь его маленькой любимицей, которую он будет не переставать холить и лелеять до конца своих дней. К тому же, как я говорила до этого и отнюдь не шутила, вы можете отдать этого раба мне по истечению срока сделки с вашим отцом. Я нисколько не стану переживать за его дальнейшую судьбу, впрочем, как и вы, когда откажетесь от него.
Подействовали хоть как-то слова служанки на решение молодой хозяйки, или она вовсе не слышала, что ей говорили, но выглядела она в эти секунды весьма задумчивой и немного напряжённой.
– Не сомневаюсь, что не станешь. Только, боюсь, тебе твой классовый статус не позволит иметь собственного ещё и натурального раба. Так что можешь не стараться. Я прекрасно знаю, что отец подговорил и тебя и, скорей всего, всю прислугу домуса. Не могу, разве что, понять, с чего он решил, что я вдруг поменяю своё мнение за эту неделю, но, выбора, как я погляжу, пока нет ни у кого. Во всяком случае, ни к чему конкретному это всё равно не приведёт. И, как ни крути, но рядом со мной всё это время ему будет получше, чем у других. Если только он не возжелает пуститься на поиски какой-нибудь благодатной почвы, которую он был бы не прочь оросить своим божественным семем. Уверена, желающих им ороситься найдётся в этом доме предостаточно.
Наверное, лучшего момента напомнить Каллену о том, что его заставили сделать на вчерашнем празднике, она явно не могла найти. И даже ещё ближе к нему поддалась, пристально всматриваясь в отмороженное лицо мужчины, словно надеясь его не только этим поддеть, но и в чём-то уличить. Например, подтвердить её слова своей готовностью выполнить любой приказ подобного уклона от имевших на это право жителей особняка.
Но молодой раб лишь поднял пустой, ничего не выражающий взгляд к глазам своей законной владелицы и ничего не сказал. Зато она в ответ на это вдруг не по-доброму сощурилась.
– Великий Вседержитель, монна Лалия, ваш юмор временами просто убийственен. – Тамия тут же поспешила свести всё в шутку, натянуто рассмеявшись и снова направившись в сторону кровати, чтобы сменить постельное бельё на свежее и новое. – Он ваш личный раб! И только вы можете ему позволить что-то делать прямо здесь или за пределами ваших покоев, даже приказать ему искать, как вы выразились, благодатную «почву» для орошения. Самостоятельно он не имеет права без вашего разрешения и в уборную сходить. Просто напоминаю об этом, как бы между прочим. А то вдруг забудетесь, как это с вами часто случается.
