Кажется, тогда она и перестала соображать окончательно, не сдерживаясь от учащённых стонов и теряя последние нити с окружающей реальностью и внешним миром. Похоже, она вообще не понимала, где находится, и что их ожидало за всеми этими стенами. Но назвать всё это бездумной животной похотью, тоже не поворачивался язык. Ведь она знала, кто именно сейчас сводил её с ума и чьими ощущениями усиливала собственные. Тем более, как не пытайся абстрагироваться от всего остального, невозможно спутать по этим исключительным эмоциональным отпечаткам одного человека от другого. Так что теперь она знает Каллена не только по его запаху, внешним физиологическим особенностям и звучанию голоса. Теперь он проник в неё собственными чувствами, как и частью своей сущности. Теперь она знала его буквально едва не изнутри. И от этого сносило крышу так же сильно, как и от всего, что он с ней делал, или что они делали вместе.
А дальше и вовсе произошло нечто неправдоподобное. Её раб встал, даже не предупредив и не спросив разрешения прервать свои интимные ласки, и, заглянув в глаза Лалии своим потемневшим взглядом, так же без предупреждения подхватил её на руки и понёс в сторону кровати. Ей пришлось только немощно всхлипнуть и несдержанно вздрогнуть всем телом, когда он уложил её совершенно нагую на прохладное покрывало постели и нагнулся сверху, проникая будто враз одичавшим взором в самую душу девушки.
– Ты хотеть большего? Хотеть переступить эту черту? – она не сразу поняла о чём именно он её спросил осипшим и чуть огрубевшим голосом. Ей даже стало слегка страшно и от звучания его низкого баритона, и взгляда, который она чувствовала в себе так же остро, как и все недавние касания мужчины.
– Д-да! – ей пришлось сглотнуть, чтобы хоть немного вернуть собственный немощный голосок. – Ведь именно для этого я тебя сюда и привела.
Переступить черту, грань возможного и невозможного? Лалия её перешла уже очень давно и, пока ещё пребывая в ожидании будущих плодов от собственного безрассудства, крала у реальности и времени все эти драгоценные моменты. Пока ещё могла это делать и хотела этого, как никогда. Да, хотела Каллена, собственного постельного раба, к которому когда-то поклялась самой себе никогда не прикасаться и с которым теперь нарушала все законы, связанные с обращением бесправных невольников и дикарей. По существу, совершала страшный грех с тем, кто не имел никаких прав целовать её в губы и совершать с её телом какие-либо манипуляции по личному усмотрению и своим сексуальным предпочтениям. Потому что у рабов не бывает своего мнения и не может быть своих желаний. Они обязаны выполнять только чёткие приказы своих хозяев, не отклоняясь от оных ни на миллиметр.
А теперь её единственный спальный раб делал с ней то, за что его мог лишить жизни не один лишь Эвис Акерли. И сама Лия ни в коей мере не собиралась его останавливать. Сама раскрываясь перед ним, сама обвивая его совершенное тело жадными руками, подставляя губы под его жаркий рот и принимая его в себя с несдержанным стоном бесконтрольного исступления. А после сливаясь с его сводящим с ума ритмом, вначале неспешным, будто щадящим и намеренно мягким, пока оба дурели от смешанных ощущений и задыхались от этого безумия, способного перевернуть верх ногами не один лишь физический мир. Ибо передать всё это на словах было попросту нереально. Только чувствовать, только пропускать всё это через себя снова и снова. С каждым последующим скользящим движением, потом более смелым толчком, а затем и несдержанным ударом, распаляющим накрывшее их сумасшествие до шокирующего предела, до неизбежного апогея или даже целой агонии.
Лалия даже не заметила, когда от стонов перешла на крики. Когда возбуждение достигло своего нереального пика, охватив их тела до самой последней клеточки всеобщим экстазом, буквально раскалённым и оглушающим до полной слепоты и глухоты. Как она ещё не потеряла сознания в момент первого оргазма и не выпала в спейс? Хотя, возможно, на несколько секунд всё же успела отделиться от внешней реальности и оказаться в эпицентре истинной Нирваны, там, где тело и душа сливаются в нечто совершенное, рассыпаясь на мириады чувственных искр или звёздной пыли. Где физическое и ментальное приобретает абсолютно иную форму, и ты уже не понимаешь, где ты, а где тот, кто держит тебя в своих руках и погружается в тебя всё глубже и глубже, то ли намереваясь низвергнуть в чёрную бездну полного забвения, то ли вознести к вершине мира – к началу всех начал.
Но в какой-то момент она всё же вернулась обратно. И снова увидела перед собой идеальное лицо Каллена – своего дикаря. Возбуждённое, потемневшее, со взглядом который одновременно и пугал, и затягивал в себя подобно чёрной дыре. После чего не поняла, как сама обхватила его ладошками и припала к распухшим и растёртым от поцелуев губам мужчины, едва ли понимая истинную причину собственного порыва. Опять возносясь к недосягаемым звёздам и не желая, чтобы это сладкое безумие заканчивалось вовсе.
Но разве она собиралась на этом всё завершать? И разве это не было лишь началом?
Несколько почти властных движений, заставивших Каллена перевернуться на спину, и вот она уже сама восседает на безропотно подчинившемся её желаниям рабе, прижимаясь к его чуть влажным от лёгкой испарины груди и животу своим не в меру разгорячённым телом. И, конечно же, заглядывая в его бездонные глаза, будто намереваясь нырнуть в их завораживающую глубину и забыться в её сладком угаре уже окончательно.
– Ты же понимаешь, насколько мне этого мало? – и громко прошептать дрогнувшим от переизбытка чувств голосом прямо в его губы. – Поэтому, если ты сейчас скажешь нет…
Лалия переплела свои руки с руками Каллена, задвигавшись поверх его безупречного тела словно в зачаровывающем и очень медленном танце, снова вбирая его упругое естество и сладко всхлипывая от вспыхнувших с новой силой блаженных ощущений.
– Ты единственная в этот мире, кто никогда не услышит этого от меня… – он тоже произнёс свой хриплый ответ ей в губы, не переставая любоваться её совершенным лицом и лишь ненадолго давая ей возможность взять лидерство в свои руки.
Думал ли он о том, что поступает плохо и что всё это неправильно, что своими действиями попирает память погибшей невесты и, по сути её предаёт? Возможно, в какие-то моменты его сердце и стыло ненадолго от столь явно нежелательных мыслей, словно время от времени его пронзала насквозь ледяная игла кратковременных сомнений. Но он ничего и не делал, чтобы прогнать эти незваные приступы или чем-то их заглушить. Они сами стирались или бесследно растворялись под более сильными ощущениями и желаниями.
К тому же, он действительно хотел от всего этого сбежать, ринувшись с головой в эту неистовую пучину бурных страстей, чтобы забыться или же получить от окружавшей его ненормальной жизни хоть что-то ценное. Пуститься во все тяжкие и отпустить себя. Словно это были последние минуты и часы его самых прекрасных моментов на Ордике. Его последний глоток воздуха перед неминуемым погружением в смертельную глубину. Сладкий, головокружительный, с ароматной солью на губах, имя которому… Лалия…
Конец первой книги
Октябрь 2021г.
