Лукас повернул голову набок, и мне открылось его залитое кровью лицо. Ссадин не было, Драконы и пальцем его не тронули, что, если честно, показалось мне даже немого странным. Столько бед натерпелись жители Аттинора от ларков, неужели не зачесались кулаки выместить злобу на одном из своих врагов? Я бы, наверное, не удержалась. Очень давно, в те времена, когда Никса еще сидела в заточении, темные эльфы вели долгие кровопролитные войны со многими расами. Сумеречный Континент разрывался от междоусобиц, но самыми страшными нашими врагами тогда были орки. Сильные, беспощадные, они не брали пленных и не сдавались сами. В Алассаре имело место предубеждение, что эти здоровенные клыкастые дикари не отличаются ни умом, ни способностью в изготовлении оружия. И тем неожиданнее была правда, когда варвары внезапно одерживали сокрушительные победы, заставляя врагов спасаться позорным бегством. Со светлыми эльфами вражда гораздо более древняя, со времен первого противостояния, когда часть расы откололась, приняв знание, дарованное богиней. Но это чувство глубокой неприязни, переходящей порой в откровенную агрессию, впитывается даже не с молоком матери, они заложено в крови, на самом примитивном, инстинктивном уровне. Мне почему-то казалось, что у Драконов с ларками должно быть что-то похожее, и тем загадочнее оказался факт, что никто из хозяев Хрустальной Арки не распознал в Артуре Грее не то что своего извечного врага, а даже оборотня.
— Лукас, — позвала я, заметив, что пленник открыл глаза. Взгляд у него был мутный и расфокусированный, и оставалось надеяться, что в этой голове еще сохранились остатки разума. Видимо, удача на этот раз решила повернуться ко мне лицом, потому что оборотень повернулся ко мне, и его губы изогнулись в приветливой улыбке.
— Что, моя лесса?
Я не подала вида, что удивилась такому обращению. Может, ментальная пытка сорвала с него какие-то блоки. А может, он и вовсе меня не узнал, приняв за кого-то другого, к кому было бы уместно подобное обращение. Крови, что натекло у него из носа, хватило бы, наверное, для проведения ритуала, и я решила попробовать не добавлять ему новых ран без крайней необходимости.
— Как так вышло, что никто не распознал в вас ни оборотней, ни ларков? Даже другие оборотни, еще и враждебного вам вида. — может, на мои вопросы он станет отвечать более охотно? Может, есть какой-то разрешающий механизм, распознающий в вопрошающем своего создателя?
Драконы, тихо что-то обсуждавшие между собой, замолкли, прислушиваясь к ответу, но ларк молчал, и в глазах его было сожаление такой силы, что я поспешно отвернулась.
— Можешь не отвечать, — сказала я на случай, если какой-то внутренний запрет причиняет ему боль. Лукас с облегчением выдохнул.
— Вы меня убьете? — тихо спросил он.
— Нет, — качнула головой я, потому что для ритуала нужна лишь кровь, а не жизнь.
— Да, — одновременно со мной ответил владыка Скайгард. — И глупо надеяться на помилование.
Я закусила губу. Это его замок, его пленник и его месть. Смотреть на Лукаса больше не хотелось. Да и пора, в конце концов, заняться делом. Ларк больше ни о чем не спрашивал, уставившись в потолок. Кажется, смерть его вовсе не пугала, но именно поэтому на душе было еще противнее.
— Надо очистить пол от мусора, — обратилась я к Драконам. — Здесь уже есть рисунок вокруг алтаря, и если мне повезет, достаточно будет лишь дополнить его.
— А кристаллы? — старший Скайгард заглянул в список, выписанный мной из дневника. — Здесь написано, черные слезы Никсы.
— На Сумеречном Континенте такие добывали в недрах Скаландра, — поделилась я исторической информацией, взятой из того же источника, что и список. — Они считались очень редкими и ценными, и обладали большой стоимостью из-за своих уникальных свойств впитывать магию тьмы. Думаю, подойдут любые накопители, способные справиться с поставленной задачей.
— Не думаю, что подойдут любые, — не согласился со мной Киану. — Но в сокровищнице Хрустальной Арки есть кое-что, что может заменить слезы Никсы.
И он многозначительно покосился на брата.
С этими приготовлениями мы, скорее всего, провозимся тут до утра. Бедный ларк истечет кровью, потому что она по какой-то причине все не останавливается, и густые капли редкими змейками текут по алтарю к полу. Но владыка, одарив брата мрачным взглядом, резко развернулся и направился к выходу.
— Я добуду все необходимое. Подготовьте пока все остальное, — бросил он и скрылся.
Даже если у меня получится уничтожить пыль магией смерти, она обернется прахом, который в любом случае покроет пол ровным слоем, поэтому, не тратя времени даром, я обошла помещение по периметру, уверенная, что в таком важном церемониальном зале должна быть как минимум кладовка. Мне повезло, она обнаружилась довольно быстро за еще одной неприметной каменной дверцей, которая издалека сливалась со стенами. Кроме кладовки, набитой инвентарем, нашлась комната отдыха с несколькими диванчиками и низким столиком, крошечная ванная и даже библиотека, в которой хранились книги учета. Я быстро пролистала несколько увесистых томов, но выведенные от руки даты со стоящими напротив именами мне ни о чем не сказали.
— Это книги регистрации браков, — я едва не вздрогнула от голоса Киану, раздавшегося совсем рядом. — Некогда здесь проводили обряды.
— А сейчас где проводят? — вопрос сорвался прежде, чем я успела прикусить язык. Какая мне разница, где сочетаются браком Драконы? Но отчаянно хотелось знать, на ком он собрался жениться. Наверное, это какая-нибудь принцесса сопредельного государства, или Драконица из достаточно сильного клана. Помолвка, скорее всего, была заключена очень давно, и вот теперь, когда война окончена и экономика Аттинора более или менее вернулась к прежнему уровню, можно позаботиться и о наследниках. У старшего Скайгарда, скорее всего, тоже существует договоренность с кем-то из соседей, потому что правители, как правило, редко бывают вольны в выборе спутника жизни.
— В Неоре, — ответил мне Дракон, и, положив пыльный фолиант на полку, я обернулась к нему. — В главном храме Альвин. Но мне, видимо, придется вернуть старую традицию и заключить свой брак под сводами этого зала.
— Почему? — в сумрачном помещении его глаза мерцали, отражая отблески внутреннего пламени, и я никак не могла оторваться, завороженная его внимательным, изучающим взглядом. Рот наполнился противной горечью. В груди ныло, и я проверила свои ментальные щиты, чтобы больше ни одной эмоции не просочилось наружу. Вряд ли Дракону действительно есть дело до моих чувств, а я могу назвать себя какой угодно, но точно не навязчивой.
— Во время последнего нападения Ран немного не рассчитал силу и траекторию удара. В итоге центральная башня храма превратилась сначала в огромную сосульку, а потом, когда один из наших воинов задел ее хвостом — в гору ледяных осколков. К счастью, все жители укрывались в своих домах или подземных убежищах, и от обрушения храма никто не пострадал.
— Богиня может оскорбиться... — я почему-то испытала странное разочарование, что дело оказалось всего лишь в разрушенном храме. Хотя, а чего я ждала?
