Попытка меня успокоить и утешить? Тогда отчего меня продолжает так колотить изнутри и прессовать извне при соприкосновении с уплотняющимися слоями твоей гиперосязаемой сущности? Даже когда ты неожиданно убрал руки, выпрямился и развернулся лицом на выход в явном намерении снова выйти из комнаты (не объясняя при этом зачем и для чего), я не испытала никакого долгожданного послабления при разрыве нашего зрительного контакта. Я смотрела в твою ровную спину и затылок с идеально зачесанными короткими локонами волос, а вместо нескольких секунд короткой передышки с возможностью вдохнуть чистым кислородом, ощущала стремительное погружение на дно сгущающегося мрака твоей треклятой тьмы.
Что, черт дери, происходит и происходило? Какого хрена я тут делаю до сих пор? Почему тупо вжимаюсь в эту долбаную кровать вместо того, чтобы задать тебе вполне разумные вопросы и получить на них подобие разъясняющих ответов? Это же просто нелепо. Я не твоя добровольная заложница, да и ты при всей своей одержимой мстительности далеко не маньяк-психопат. Почему же тогда молча наблюдаю за всем, что ты делаешь, не в состоянии определить истинную причину своих удушающих страхов?
Несколько ничтожных секунд на то, чтобы проанализировать ситуацию? И что мне это даст? Я абсолютно голая лежу на кровати в совершенно незнакомой чужой комнате, в твоей квартире и не имею никакого представления, что со мной должно произойти в ближайшие минуты — что ты собирался делать со мной здесь после всего того кошмара, что мне пришлось пережить вчера? И дело не в том, что я добровольно (или почти добровольно) пришла к тебе и согласилась остаться. Сейчас все было иначе. Я не смогу уйти, даже если захочу, даже если попрошу выпустить меня отсюда. Ведь я понятия не имела, что ты мог сделать со мной в любой момент, если у меня вдруг возникнет дичайшее желание устроить на этом стерильном полу грандиозную истерику века. Свяжешь по настоящему? Затолкаешь в зубы кляп? Напичкаешь снотворным и транквилизаторами? И кто тебе сумеет запретить сделать все это со мной прямо здесь и сейчас?
Ты вышел в раскрытые двери спальни всего на несколько секунд, а меня еще плотнее придавило к матрацу от мысли, что это тот самый ничтожный момент, когда у меня была возможность вскочить с кровати и рвануть в открытый проем к невидимому порталу мнимой свободы. Серьезно, Эллис? Вот прямо так, в чем мать родила, не зная куда бежать дальше, как и зачем вообще куда-то бежать?
Думаю, мне не хватило бы времени просто спрыгнуть на пол, не то чтобы добежать до двери. Ты вернулся буквально сразу, вернее перегородил весь проем выхода двухъярусной хромированной тележкой со стеклянными полками, вкатив ее на паркет внутрь комнаты и на время оставляя в ближайший "угол" рядом с зеркальной створкой трельяжа. Мне бы не хватило и этих ничтожных секунд, пока дверная панель оставалась открытой всего в шаге от тебя, и даже если бы их оказалось вполне достаточно, что дальше?
А ничего. Я так и не пошевелилась, только наблюдала, как ты опять подходишь к двери, закрываешь ее и спокойно вставляешь в замок дверной ручки ключ, проворачивая его несколькими оборотами с уже знакомым, но более звучным щелчком. И до меня лишь сейчас доходит, что все это время я проспала здесь взаперти. И скорей всего шокировало не данное и столь предсказуемое открытие, а то с каким ленивым, привычным жестом ты спрятал ключ в карман своих идеально отутюженных брюк, разворачиваясь снова ко мне лицом.
— В туалет хочешь? — все с тем же невозмутимым выражением хладнокровного киллера, от которого хотелось еще сильнее сжать бедра и отключить все потребности организма, чем позволить себе сознаться вслух в своих нуждах. — Эллис, я не первый раз делаю тебе замечание по поводу твоих неуместных заминок. Ты прекрасно знаешь, как я не люблю повторяться, тем более по вопросам. Если я тебя о чем-то спрашиваю, ты обязана отвечать сразу же — четко и внятно, или хотя бы кивнуть головой. Тогда ты избавишь нас от тысячи ненужных моментов, вызывающих ненужные последствия и крадущих бесценное время у обоих… Попробуем еще раз?
Лучше бы я ответила сразу, тогда бы мне не пришлось наблюдать в полной парализации разума и тела, как ты приближаешься в самый притык, не останавливаясь ни на мгновение и не отводя взгляда от моего лица, а точнее, удерживая на острие его черных клинков мои широко распахнутые глаза, заглядываешь в меня на нереальную глубину, подвластную лишь твоему непостижимому погружению.
Господи, как такое вообще возможно? Как тебе удается доставать меня буквально внутри сердца? Когда твой скальпель успел погрузиться в него насквозь… и когда твои нити прошили его изнутри, подобно разросшимся "корням" черного коралла? И почему, бл**ь, я так сильно это чувствую?.. Так сильно и глубоко чувствую ТЕБЯ.
— Эллис, ты хочешь в туалет?
И ты решил, что после такого у меня хватит духу ответить вслух? Я не знаю, как мне вообще удалось хотя бы кивнуть головой и при этом не разрыдаться в полной голос. Самый нелепый вопрос, над которым я быть может еще вчера посмеялась бы, а сейчас… сейчас у меня стынут все внутренности, и кожу стягивает неизвестный источник острого обморожения, царапая поры, по костям и перетянутым нервам ледяными иглами-кристаллами.
Когда я позволила собственным страхам превратить из себя подобие жалкой бесплотной тени? И кто мне скажет, что успело со мной произойти за вчерашний вечер и эту ночь, полностью перекроив мое сознание с восприятием? Я действительно не соображала до этого, куда шла и к кому, и мой скептицизм, после изученной не к месту художественной литературы на определенную тематику попросту рассыпался в пыль, стерся до основания в жерновах истиной реальности — твоими пальцами и твоей реальностью. И, честное слово, я бы сейчас выступила в первых рядах бастующих активистов, ставших жертвами вопиющего обмана книжонок вроде "50 оттенков серого" и им подобным клонов, призывая власти всего мира издать закон о запрете писать и плодить литературу подобного жанра. Есть вещи, которые нельзя с больного воображения скучающей домохозяйки преподносить несведущему читателю в виде бредовой нелепицы, не имеющей ничего общего с настоящей действительностью и жесткими реалиями циничной жизни. Даже описывая якобы дикие ужасы и страсти в своих "оригинальных" сюжетах, они понятия не имеют, что реальность намного страшнее и куда беспощаднее их скудных фантазий. А реальность Дэниэла Мэндэлла-младшего не соизмерима ни с одним авторским слогом…
— Можешь обхватить рукой мои плечи… — какое щедрое расточительство.
Обхватить, обнять тебя за плечи или испуганно вцепиться в них скрюченными пальчиками? Ты не просто накрыл меня своим сминающим взглядом и удушающим саваном живой тени, окончательно пригвоздив к месту (и я бы реально, уписалась прямо в кровать, если бы ты приказал мне сделать это прямо сейчас и на ней), ты вообще не остановился. Накрыл меня по настоящему, физически, подхватив сильными прокаченными руками и не выделив ни секунды на возможный протест или сопротивление. Я снова внутри твоей бронированной клетки, и я чувствую ее "стены" и "прутья" не только снаружи, хотя и делаю все невозможное, чтобы сконцентрировать внимание на ощущении мягкой ткани костюма на своей голой коже. Наивная птичка. Проще срезать с себя все слои эпидермиса с нервами и без анестезии, чем перестать тебя чувствовать.
