– Сегодняшней ночью он будет скорее синим – если на это место распространяется начало «белых ночей», – заметила Ксюша, но Артём никак не отреагировал, продолжая смотреть вдаль какими-то странными блестящими глазами.
– Не хотел бы я терять возможность бывать здесь, – тихо сказал он.
Ксюша забеспокоилась. Что он имел в виду? Он что-то знает? Вдруг ему уже известно, что за ним охотится полиция? И им придётся бежать отсюда?
Она сильнее прижалась к нему.
– О чём ты? – тоже понизив голос, с тревогой прошептала она.
Артём не ответил.
– Ты думаешь, кто-то тебя… нас ищет? – не выдержала Ксюша и спросила его. Голос её звенел. Ей вдруг представилось, как Артёма, скованного сзади наручниками и сгибающегося в три погибели, ведут пинками несколько стражей порядка, и почувствовала необъяснимую боль.
– Я ничего об этом не думаю, – промолвил Артём. – Я думаю о другом.
Он посмотрел на неё. Глаза его горели особым живым огнём, и сейчас совершенно не напоминали Ксюше тот холодный взгляд, который она когда-то увидела в прорезях маски.
– Когда я говорил про луг, – голос его был спокойным и ровным, – я подумал, что он похож на тебя, Ксюша. Ты тоже бываешь разной. Пишешь триллеры и любишь мультфильмы. Веселишься и плачешь. Совершаешь храбрые поступки и боишься кошмаров. Но при этом ты…
Он покачал головой.
Ксюша хотела задать вопрос, вертевшийся у неё в голове всё то время, которое она была знакома с Артёмом, но, кажется, нужды в этом больше не было – она всё поняла без слов. В том числе ошибочность своих первоначальных теорий насчёт того, почему он стал удерживать её здесь.
– Когда я впервые встретил тебя, – прошептал Артём, склоняя к ней голову, – ты была одета в блузку и джинсы. Как истинная представительница двадцать первого века. Но… я постоянно думал о том, что носили женщины раньше – во времена, когда они ещё были настоящими. Я подумал – платья подчеркнули бы тебя саму. Такой, какая ты есть. Ты ведь отличаешься от многих.
Он положил руку ей на затылок и притянул к себе так близко, что Ксюша слышала его дыхание.
– Больше всего бы тебе подошла мода девятнадцатого века, – закончил Артём. У Ксюши изнутри вырвался всхлип, и она истерично хихикнула, а затем взглянула на его лицо. Он впился своими губами в её. Странное эмоциональное чувство, возникшее у Ксюши в этот момент, она не смогла бы охарактеризовать и сама. Однако оно было настолько сильным, что, повинуясь его потоку, Ксюша обхватила руками сначала плечи Артёма, а затем спину – когда он, нависнув над ней, потянулся свободной рукой к её платью.
Глава 40
– Алло, Гоша! Ты меня слышишь? Хорошо? Алло, ты где? Аллоооо! Да что…
– Слышу, вот теперь замечательно, – проговорил Георгий, сжимая в руке поднесённый к уху мобильный телефон. – Говори, Юра.
– Слышно? Ну, хорошо. В общем, я узнал, про кого ты просил. Артём Андронович Михайленко, дата рождения – двенадцатое октября тысяча девятьсот семидесятого года. Родился в Сертинске, сейчас прописан там же по адресу: Каменный переулок, дом семь, квартира девять.
– Андронович? – поразился Гоша. – Ничего себе.
– Ага, я вообще впервые узнал про такое имя. Ну и звали же его папаню… В общем, из того, что я ещё пробил, известно, что Михайленко в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году поступил в Ленинградский государственный университет на юрфак и закончил его в тысяча девятьсот девяносто втором, когда тот годом ранее переименовали в Санкт-Петербургский.
– Знаю, я тоже заканчивал этот вуз, только экономический факультет, и позднее, – отмахнулся Гоша. – Продолжай.
– Ага… Через год после выпуска уехал в Сосновый бор, где шесть лет проработал юристом в риелторском агенстве «Феникс». В тысяча девятьсот девяносто девятом агенство прогорело, и он устроился в частную фирму «Дрель» в Ломоносове на аналогичную должность – но уже через год стал официально числиться мастером по ремонту огнестрельного оружия в мастерской оружейного магазина «Пуля» в Сертинске. В две тысячи шестом году уволился из «Дрели», и с тех пор служит только починщиком. Кстати, хорошая лавочка, наши тоже туда иногда обращались, когда хотели сделать побыстрее, чем у нас. А кому-то вообще там больше нравится…
– Понятно. Давай дальше по Михайленко.
– Ещё я пробил ближайших родственников данного товарища – на данный момент такие отсутствуют. Родители умерли, братьев и сестер не было, а в браке он никогда не состоял – по крайней мере, в официально зарегистрированном. С детьми та же ситуация. В остальном – в остальном всё так же. В поле зрения психиатрической службы и полиции не попадался – если не считать инцидента с делом Соколова, где он проходил, как свидетель. Кстати, в копии дела, которую я вам дал, информации о понятых не было – потому что того листа и в оригинале не было. Походу он потерялся – и такое бывает, – объяснил Юра. – Но в электронной базе и судебных документах всё сохранилось. Может, как раз переводили в электронку и посеяли, фиг их знает. Ну да ладно. В общем, больше ничего примечательного в его биографии нет. В наркологии тоже всё чисто. Даже в ГАИ он умудрился нигде не попасться, вот сейчас смотрю. Единственное, что…
– Что?! – воскликнул Гоша.
– Он слишком часто менял автомобили, на мой взгляд. Каждые два-три года приобретал новый.
Гоша почувствовал, как внутри что-то сжалось.
– Но это ни о чём не говорит. Все эти машины были старыми и подержанными. Скорей всего, Михайленко покупал их по дешевке и поэтому они так быстро приходили в негодность. Может, так он экономил. Мне это кажется странным – уж лучше взять себе нормальный, и он прослужит тебе всё-таки дольше, чем так… А может, он любит разнообразие. Но это никак точно не указывает на то, что он – наш подозреваемый.
– Да знаю я! – нетерпеливо крикнул Георгий. Дурное наваждение постепенно отступало. – Но у нас нет больше зацепок. Нужно проверить этого типа как следует.
Об этом он не переставал думать с тех пор, как вышел вместе с Владом из комнаты свиданий. И, едва выехав за пределы Харпа, тут же продиктовал Юре краткий пересказ всего, что они узнали от Соколова, и попросил как можно быстрее найти всё, что он сможет, про Артёма Михайленко, учившегося в одной группе с осуждённым. А прибыв в Пулково, тут же прочитал ответ – в нем не содержалось никаких лишних вопросов. Было только указано примерное время следующего дня, когда Юра позвонит ему, справившись с задачей.
– Я понимаю. Мы сделаем это.
– Перешли мне сейчас документ со всей информацией, что ты нашёл. Я скажу Владу, и Костомарову тоже – пускай поручат своим людям найти его бывших начальников, коллег, и побеседовать с ними. Пусть те расскажут о нем всё, что знают. А ещё надо в тот оружейный магазин…
– Так, стоп. Ты же не собираешься туда идти? Сам ты точно туда не пойдёшь, – строгим голосом отчеканил Юра. – А если он в это время окажется на работе и выйдет в торговый зал, или увидит ещё как? Гоша, если Михайленко действительно причастен ко всему творящемуся сейчас, то он может тебя узнать. Ведь все вокруг слышали о… ней. И тем более, ты выступал в том интервью по телику – он мог его видеть.
