– Вы просто его слегка обидели, но уж никак не дали понять, насколько вам отвратительно его соседство. Разве после этого он от вас отсел? – брюнет сдержанно усмехнулся (или скорее «осторожно»), на этот раз усмирив свои замашки надменного франта на целых девяносто процентов. Никакого циничного превосходства или же благосклонного поведения милостивого господина, снизошедшего к своим смертным вассалам. С одной стороны, это немного понижало градус раскалённого вокруг них воздуха, но с другой – вызывало не меньшую настороженность с совершенно нежелательной реакцией. А Дэниз ой как сильно не хотелось менять к нему своё сложившееся отношение. Уж больно глубоко он её подрезал своим последним садистским манёвром с Полом Гилмором. Поэтому, пусть уж остаётся там же, где и находился всё это время до сих минут, и по возможности молча…
Правда, молча почему-то получаться не желало.
– А по-вашему, лучше дойти до крайности, оскорбить человека прямо в лицо, да ещё столь грубыми и далеко не благородными методами? По-другому никак нельзя было это сделать? – как ни странно, но сильное волнение из-за пережитого и переживаемого не слишком сбивало голоса и не вынуждало прятать голову в песок.
Да, она всё ещё его боялась (и это даже слабо сказано), но как раз данный страх и помогал ей подбирать слова, в попытке защититься ещё до того, как ему придёт в голову сделать что-нибудь эдакое и вон выходящее именно с ней.
– Я ведь уже говорил, что прямолинейность – непозволительная роскошь для большинства людей.
И снова ей становилось не по себе под изучающим сканером его всевидящих и через чур глубоко заглядывающих синих глаз. Как бы он не пытался сейчас держать своих раскормленных демонов на самом коротком поводке, свою истинную натуру искушённого Дьявола прикрыть он уже ничем не мог. Да он особо и не старался. Всё так же смотрел на неё, изучал любое промелькнувшее на её лице и во взгляде эмоциональное изменение и, в принципе, всё. Никаких лишних либо резких телодвижений, как и тех же конкретных намёков в произносимых им словах и в том же визуальном наблюдении со стороны. По крайней мере, глазами он её не раздевал и до пошлых тем не опускался. Пока что.
В любом случае, ничего хорошего данное соседство не сулило. Либо перед ней сидел настоящий псих (у кото там напрочь отсутствует чувство страха, кажется, у социопатов?), либо самая обычная защитная маска от внешнего мира. А может какой-нибудь чокнутый экстримал, для которого не писаны ни правила человеческой морали, ни какие-то иные общепринятые нормы этического поведения среди подобных тебе людей. Ведь даже огромные цифры на личных банковских счетах не снимали ни с кого ответственности за содеянные преступления или же высказанные в чей-то адрес оскорбления. Никто же не запрещал тебе оставаться человеком, в какой бы ситуации ты не оказался и с кем бы тебя не свела та же судьба. А то что он мог себя вести прилично, сдержанно и даже без ноток пафосного превосходства, Дэниз нисколько в этом не сомневалась. Вопрос в другом, хотел ли он этого сам? И насколько хватит его хорошего поведения наедине с ней?
Всё равно что ходить по минному полю без миноискателя.
– В таком случае, вы явно наделены подобной роскошью или же особым видом редчайшего таланта. Только, если честно, мне бы не хотелось, чтобы вы использовали его на мне в ближайшее время (и не в ближайшее, если что, тоже). По крайне мере, в том виде, в котором вы его продемонстрировали на Поле Гилморе.
И снова у неё не по-доброму перехватило в груди от его ослепительной белозубой улыбки сытого хищника. Нет, далеко не коварной и ничуть не надменной, но от этого не менее прессующей.
– Как ловко вы выкрутились из собственной ловушки. Хотя, если мне не изменяет память, вы здесь пока единственная, кого миновала чаша ассоциативных образов из предложенной вами же игры. Было бы крайне нечестно не дать мне отыграться.
Вот этого она больше всего и боялась. Но надо отдать должное, всё сказанное им, прозвучало с нотками беззлобной «угрозы» – эдакая коварная шутка, чтобы хоть немного разрядить обстановку и позволить девушке дышать чуть посвободнее и уверенней. Только не говорите, будто он пытался ей понравиться. Поскольку это было нелепым для них обоих.
Тогда, почему она чувствует что-то ещё, кроме привычного страха и сковывающей паники загнанной в угол жертвы? Это ведь не может быть симпатией, правда же? Или тем же желанием наконец-то выбросить белый флаг, а может даже и взмолиться о пощаде надрывным голосом?
Но ведь и в нём что-то ощутимо изменилось. Хотя, скорей это она начала чувствовать исходящий от него магнетизм, который всё это время находился при своём владельце и никуда не пропадал.
– По правилам самой игры, в неё нельзя играть вдвоём.
Да она и сама хороша. Ещё начни с ним кокетничать.
В принципе, Дэнни итак не сдержалась, «смущённо» поджав губки и совершенно не пытаясь скрыть данным действием собственной ответной улыбки хитрой плутовки.
И опять её обдало с головы до пяток обжигающим приливом нежданной реакции на его последующее и абсолютно безвинное действие – на то, как он «удивлённо» приподнял густую левую бровь и с наигранным разочарованием скользнул по её разрумянившемуся личику «опечаленным» взглядом.
– Только не говорите, что я вас напугал. Я думал, вы одна из тех современных амазонок, которую не то что не проймёшь парочкой ласковых, она ещё и сама заткнёт за пояс любого зарвавшегося смельчака. Хотя, могу вас заверить, что основную часть сил я бросил именно на мистера Гилмора. Уж ему-то точно придётся зализывать свои раны очень и очень долго. А что касается вас… – он специально это делал, да? Раздражал её слух и всё с ним связанное не только своим практически «урчащим» голосом, так ещё и не переставая улыбался, при чём далеко не наигранно. – Я редко когда отрываюсь на женщинах, и то лишь в тех случаях, если они сами этого хотят.
А вот это определённо тот самый нежелательный перегиб в беседе, который ударил по сознанию Дэниз предупредительным сигналом-звоночком о возможной «опасности». Тогда, кто ей скажет, почему она отреагировала на него не сколько паническим страхом с желанием тут же метнуться в сторону выхода, а совершенно неожиданным приливом вскипевшего в крови адреналина далеко не в одних задрожавших руках и ногах.
– Всё равно… – если она сейчас не перенаправит его не такие уж и завуалированные намёки в более безопасное русло, то ей точно придётся бежать отсюда совсем не боевой амазонкой. – Что бы вы там ни говорили, вы превосходите меня буквально во всём и по всем параметрам. И прекрасно знаете об этом без чьих-то наводящих подсказок. У нас абсолютно неравные силы, не говоря уже о весовой категории.
– Так вы всё-таки испугались? – и почему его улыбка с каждым разом становилась всё привлекательней и притягательней? Она же его ещё совсем недавно едва не проклинала, а теперь чуть ли не растекается растопленным воском по коричневой обивке кресла именно под его пронизывающим и слишком проницательным взглядом, ощущая его любующееся скольжение в прямом смысле физически.
– А вам что, так не терпится от меня избавиться? – ещё и это треклятое волнение никак не сбивало своих циклических разрядов переменного тока под кожей и в особенности в районе солнечного сплетения. Да и как вообще можно не волноваться рядом с подобным человеком? Тут надо быть либо мёртвым, либо ничем не выделяться в принципе, чтобы он не сумел заметить тебя в упор. При чём второе на вряд ли тебе поможет. Он всё равно чем-то да заденет даже тем же игнором, и тебя будет крыть его присутствием по любому, только осознанием, что он есть, так же реален, как и ты, и способен на очень многие и крайне непредсказуемые вещи.
