Чтобы не наворотить дел под эмоциями, Паша прошел в ванную, открыл отдельно стоящий душ и встал под прохладные струи воды. Хотел под ледяные, в последний момент передумал.
Закинув в себя таблетку от головной боли и решив пока повременить с алкоголем, Дольник обвязал торс полотенцем и вышел в большую гостиную.
И, как оказалось, вовремя.
Потому что смог наблюдать преинтереснейшую сцену.
Как его драгоценная супруга – снова, мать её ети, босая! – аккуратно, стараясь не шуметь, не делать лишних движений, закрывает за собой дверь. Туфли она держала в руке.
Паша встал, расставляя ноги на ширине плеч, и скрестил руки на груди.
Он ничего не говорил.
Этого и не требовалось.
Его драгоценная замерла, явно понимая, что в комнате больше не одна. Секунда… вторая, третья… Таня распрямила плечи и обернулась, улыбаясь самой подлизывающейся улыбкой.
– Привет, Паш.
Он молчал. Лишь вздернул кверху брови. Большего и не требовалось.
Таня осторожно поставила туфли и расправила складки на шелковом комбинезоне, который изрядно помялся за ночь гуляний.
– Ты уже проснулся, да? А завтракал? Что ты хочешь покушать? Давай я…
– Ты мне зубы-то не заговаривай, Рапунцель. Где изволила быть всю ночь?
Таня забавно открыла рот, собираясь ответить, потом, видимо, передумала, потому что, не сказав ни слова, протяжно выдохнула и разом обмякла.
– Паш, мы засиделись с девчонками. Заболтались. Потом поехали к Кэт. И я уснула.
– Надеюсь, в одиночестве? – поддел её мужчина. Он не мог удержаться, видя раскаяние в глазах жены.
Оно сразу же исчезло, сменившись искренним возмущением. Вот теперь он узнавал свою Рапунцель. А то стоит тут сама не своя! Непорядок.
– Дольник, вот сейчас в тебя полетит что-то тяжелое! Честное слово!
– Уверена?
– Ты сомневаешься?
Для пущей уверенности Таня потянулась к комоду, на котором расположилась непонятная статуэтка очередного скульптора-футуриста. Паша действовал быстро. Разделяющее его с женой расстояние он преодолел за считанные секунды. Поймал руку жены и рванул на себя. Таня коротко пискнула, пряча улыбку.
– Не думай, что так легко отделаешься, – прошипел мужчина, наседая на Рапунцель и вынуждая ту сделать шаг назад.
И мужчина не остановился, пока она не уперлась спиной в стену.
– Паш, ты чего, – прошептала она вмиг севшим голосом, когда муж ощутимо сжал её попку.
– Ты звонила домой? – спросил он, оглаживая округлые бедра. После родов они немного раздались, Таня переживала, потом успокоилась, приняла свою новую фигуру. Ему же всё нравилось.
Чертовски, он бы сказал.
Прошло четыре года, а Дольник по-прежнему воспламенялся, как в первый раз, стоило прикоснуться к Тане. Её кожа – самый сильный афродизиак в жизни. Не считая, пожалуй, волос. Волосы жены – его личный фетиш. Сейчас они у неё снова были заплетены в толстую косу.
– Звонила. Десять минут назад, – задыхаясь от его натиска, прошептала Таня, закатывая глаза и интуитивно подставляя тонкую шею для поцелуев. – Всё хорошо. Арс перевернулся на велике, поранил губу. Крестная сказала, что с травмой справился. Не плакал.
За то, что Таня рассказала о случившемся без ахов и охов, он мысленно похвалил жену. Она совсем недавно перестала, наконец, относиться к сыну, как к чему-то очень ломкому и хрупкому. Ей тяжело давалось не сюсюкаться с ним.
– Всё?
– Угу.
– Сама с Сеней разговаривала?
– Нет, он спал.
– Хм… И ты настоятельно просила крестную перезвонить, как только он проснется?
– Паш, я скучаю. Мы первый раз улетели, оставив его одного.
– Он не один. Он с женским батальоном Урсуловых. А это серьезно. Я бы добавил: более чем серьезно, – заметил Павел, спуская лямку на комбезе.
Таня выдохнула и приглушенно застонала.
– Дай мне, пожалуйста, пять минут. Я освежусь. Зубы почищу и… вообще.
Непутевая женушка высвободилась и попятилась от него в направлении ванной комнаты.
Паша, ничего не говоря, продолжил наступать.
Как же сильно он любил жену! С её периодическими закидонами, порывами к самостоятельности и заводящей его игривости.
У них было всё, как договаривались.
Роспись на пятом месяце беременности.
И шикарная свадьба на берегу океана. Таня поставила лишь одно условие: захотела снова быть босой. Как и сейчас. Как и в их первую встречу. Видимо, он не всё знал о своей девочке.
Таня снова покачала головой, а когда он демонстративно развязал полотенце и отшвырнул его в сторону, вскрикнула, как будто первый раз в жизни увидела голого мужчину, развернулась на пятках и кинулась в ванную.
Паша засмеялся ей вслед.
Он хотел кинуться за Таней, потом решил дать ей немного времени. Ему похеру на то, когда она чистила в последний раз зубы и приводила тело в порядок. Паше хотелось добраться до неё. Он успел, черт побери, соскучиться! Но знал: это важно Тане.
Ровно через семь минут Павел довольно бесцеремонно толкнул дверь в ванную, больше не в силах ждать. Он дал своей Рапунцель достаточно времени!
Стоило ему распахнуть дверь, как удовлетворение раскатилось мелкими искрами по телу.
Она его ждала.
Таня.
Стояла у консоли, упираясь в столешницу руками.
Голенькая… С сияющей розовой кожей.
С прогнутой спинкой. С аккуратной оттопыренной попкой.
Она демонстрировала себя.
Ему.
В душе Паши довольно заурчали голодные демоны. Они тоже соскучились и жаждали добраться до сладкой плоти.
Дольник демонстративно медленно прикрыл за собой дверь и подошёл к Тане. Встал за её спиной. Несколько бесконечно долгих секунд он позволил себе полюбоваться её изгибами и плавными линиями. У жены сразу же сбилось дыхание, потяжелело. Соски напряглись и теперь нагло забирали взгляд на себя.
Паша не спеша поднял руку и взялся за косу Тани. Медленно потянул на себя, наматывая ту на кисть.
– Можно?..
Как же он любил брать Таню сзади! Ещё больше любил, когда она позволяла ему брать её чуть жестче обычного. Потом жаловалась, что он «снова пытался снять с неё скальп», но, судя по тому, как она кончала от действий мужа, Таня была совсем не против. Да и Паша ни за что в жизни не сделал бы ей больно намеренно.
Мужчина второй рукой провел по спине жены, отмечая, как та тонко реагирует на любое его прикосновени.
