5 октября Александра Толстая написала матери из Москвы, что на следующий день отправится на 187-м земском санитарном поезде в Белосток
[807], откуда будут следовать поезда с медицинским персоналом, чтобы забирать раненых с позиций и размещать их затем по госпиталям. Толстая начала служить сестрой милосердия под руководством старшего врача М. А. Саввиных-Абакумовой.
В первую очередь Александра Толстая столкнулась со страданиями раненых и смертью. Она, как и любая медсестра, должна была мгновенно реагировать на чужую боль и помогать, раз за разом преодолевая шок от увиденного. Об этом она писала:
«Раненых привозили прямо с поля сражения, и бывали тяжелые случаи ранения в живот, в голову, иногда умирали тут же во время перевязки.
Никогда не забуду одного раненого. Снарядом у него были почти оторваны обе ягодицы. По-видимому, его не сразу подобрали с поля сражения. От ран шло страшное зловоние. Вместо ягодиц зияли две серо-грязные громадные раны. Что-то в них копошилось, и, нагнувшись, я увидела… черви! Толстые, упитанные белые черви! Чтобы промыть раны и убить червей, надо было промыть их сильным раствором сулемы. Пока я это делала, раненый лежал на животе. Он не стонал, не жаловался, только скрипели стиснутые от страшной боли зубы. Перевязать эти раны, чтобы повязка держалась и чтобы задний проход оставался свободным, было делом нелегким… Не знаю, справилась ли я с этой задачей…
Александра Толстая – сестра милосердия у санитарного поезда № 187. Москва, Брестский вокзал. 1914
Знаю только, что я была неопытна, что надо было пройти еще большую тренировку, чтобы научиться не расстраиваться, забыть об ужасных открытых ранах с белыми жирными червями, чтобы это не мешало мне нормально есть, спать…»
[808]
Такие эпизоды оставляли глубокие следы в памяти, врезаясь в нее. Спустя многие годы и Лев Львович словно наяву видел такие же страшные образы войны: «А вот операция трепанации черепа в больнице. Вся верхняя часть головы спилена и лежит на столе, как чашечка. Доктор копается в мозгу и находит в нем кусочек шрапнели»
[809].
Через несколько месяцев Александра Толстая с Северо-Западного фронта попала на Кавказский.
В октябре турецкий флот бомбардировал Севастополь, обстрелял Новороссийск и Феодосию, заминировал Керченский пролив. И Россия объявила войну Турции. 12 ноября 1914 года Турция, выступив на стороне Германии, объявила войну Англии, Франции и России. Русские войска перешли турецкую границу на Кавказе
[810].
6 декабря 1914 года Александра Толстая была зачислена в 7-й Передовой врачебно-питательный отряд Всероссийского земского союза, который организовали Т. И. Полнер и С. В. Глебов. Они-то и пригласили А. Л. Толстую
[811], настояв на ее включении в отряд: уже набранные в него медицинские сестры были, в отличие от Толстой, только из Красного Креста, считалось, что подготовка «краснокрестнинских» самая основательная
[812].
Санитарные отряды создавались с целью оказания всесторонней помощи армии. «Они получали основное снаряжение на 100–200 коек, обоз, кипятильники, кухни. 〈…〉 Главная задача, которую отрядам ставили в армии, – пояснял Т. И. Полнер, – сводилась к тому, чтобы подобрать раненых на передовых позициях, часто под обстрелом неприятеля, вывезти из линии боя в удобных экипажах, перевязать, а в неотложных случаях и оперировать в передовом лазарете
[813], переодеть, накормить и отправить далее в госпиталь
[814], расположенный в 20–25 верстах от передовых позиций»
[815].
Уже 10 декабря 1914 года А. Л. Толстая приняла участие в смотре государя императора Николая II на Ходынском поле в Москве. 7-й Передовой врачебно-питательный отряд состоял из 400 человек. Князь Львов решил продемонстрировать Николаю II деятельность этого отряда с целью получения от государства средств на нужды Земского союза. Для этого на Ходынском поле и был развернут промежуточный лазарет
[816], сюда же были привезены горы снега. Инсценировка в считаные дни была тщательно продумана и подготовлена земскими деятелями: «У ворот – колокол, в который звонит привезший пациента возчик. Затем в натуре все приспособления, через которые должен пройти раненый в течение нескольких дней своего пребывания в лазарете: сортировочная, баня, палатка для изоляции инфекционных, палатки хирургическая и терапевтическая, походная перевязочная, кухня, хлебопекарня, столовая, операционная, палатки для персонала; перевязочные средства для раненых: носилки, арбы и повозки с лошадиной тягой, автомобили. В каждой отепленной сукном палатке на 30 коек – печь. При 12 градусах мороза снаружи (смотр происходил в декабре) – внутри палатки градусник показывал 18 градусов тепла; свет из окон, уют. Палатки эти – гордость седьмого отряда – созданы по образцам, испробованным земцами еще в японскую кампанию… В назначенный день весь персонал в рабочих костюмах – налицо. Все приготовлено к приему транспорта раненых. Хлебопекарня готовит великолепный черный хлеб. Куски замороженного борща в ведрах снаружи. Котлы готовы по первому знаку быстро превратить эти куски в горячий борщ. В операционной и перевязочной около столов и инструментов врачи и фельдшерицы в белых балахонах. Дежурные сестры – в палатках-лазаретах. Несколько сот санитаров-меннонитов
[817] в кожаных костюмах готовы показать царю, как в 20 минут они могут собрать сложную отепленную госпитальную палатку…»
[818] Государь, прибывший на смотр со своей августейшей семьей, остался весьма доволен увиденным.
