– Садись, человек, – слово взял самый молодой из орков… или орка. Он единственный, кто не смотрел неотрывно в костер.
Хаджар только сейчас понял, что остался посреди равнины наедине с шаманом… или шаманами. Ярость Вождя вернулся обратно на поляну.
Выход из палатки, по эту сторону, выглядел дребезжащей полоской света – разрезом на ткани мироздания. Она, эта полоска, сюрреалистично качалась на ветру, оставляя разуму возможность осознать, что Хаджар, все же, пока не покинул мир живых.
Хаджар сел.
Как ни удивительно, но ему заранее приготовили такой же плед, на которым сидели шаманы… шаман.
– Я видел тебя однажды, – на этот раз говорил орк-старец. Взгляд орчонка потускнел и, как и трое остальных, он тоже теперь смотрел в пламя. – Я блуждал в мире духов в поисках ответах, что же поможет нам победить Да’Кхасии. И среди ветров, которые камнями катились по стеклянным рекам, я увидел дракона, танцующего с ветром, приносящим одиночество туда, где цветут прекраснейшие из цветов.
Хаджар сглотнул и пару раз моргнул. Видя Вечерние Звезды, если бы не его встреча с Древом Жизни, он бы может и не сошел с ума от этой фразы, но явно бы заплутал в лабиринтах чужих иносказаний.
Хотя, кто знает, может шаман и вовсе не использовал никаких метафор, а говорил то, что видел на самом деле.
Старец убрал руку за пазуху накидки и достал несколько трав. Растерев их в морщинистых ладонях, он бросил их в костер.
Тонкая, белая струйка дыма, взвилась в небо. Подчиняясь движением рук старца, она приняла форму дракона и закружилась вокруг Хаджара.
Тот протянул руку и попытался коснуться дракона, но пальцы прошли сквозь фигуру миниатюрного Хозяина Небес, а тот, секундой позже, уже восстановил свою структуру.
– С кем из вас четверых я говорю? – спросил Хаджар.
– Сейчас – с Мудростью, – ответил старик. – приветствовал же тебя Любопытство.
Значит старик являлся “мудрецом”, а маленький орчонок – “любопытствующим”. Спрашивать о том, какие роли играли оставшиеся два шамана или ипостась одного и того же, Хаджар не стал.
– Они почти всегда молчат, – старик взял какой-то другой травы и тоже бросил её в костер. – Гордыня и Свобода… чем больше у орка мудрости, тем чаще он обращается к ней, вспоминая о своем детском любопытстве, нежели о юношеской свободолюбивости или же гордыне взрослого охотника.
Хаджар попытался заглянуть в глаза старцу, но тот отвел их в сторону. Наверное, то, что он говорил, было преисполнено глубокой мудрости, но Хаджар не питал любви Эйнена к философствованию.
Он старался жить простой жизнь, в которой руководствовался всего одной, пусть и почти невыполнимой, но целью.
– Не тяжело?
Хаджар сперва не понял, о чем именно спрашивал его орк. Старик, увидев замешку, указал сухим пальцем на татуировку на предплечье собеседника.
Хаджар машинально прикрыл “подарок” шамана бедуинов.
– Нет, не тяжело.
Старик кивнул.
– Так я и думал, – он бросил в костер уже третий пучок трав. – Вы, люди, некогда знали, как и мы, орки, пути Духов-предков, но забыли их, заменив настоящую силу “техниками”, “артефактами”… порохом.
Теперь шаман уже почти не прекращая бросал в костер самые разные травы, коренья и цветки. Его, казалось бы простые жесты, несли в себе нечто завораживающее.
– Ваш охотник был силен, – согласился Хаджар. – но я не слышал о орках, достигших ступени Безымянного или выше.
– Ступени, – повторил орк. – но, тем не менее, мы живы.
– Люди тоже живы, – парировал Хаджар. – и люди процветают.
– Как и паразиты, кишащие на теле умирающего животного. Но умрет животное – умрут и паразиты.
Хаджар решил промолчать. Пусть орк думает, что победил в их маленькой словесной дуэли. Не нужно было быть гением, чтобы сравнив культуры двух расс, понять – кто именно стоял на острие прогресса в этом мире.
– Твои Имя тебе дали, – старик говорил спокойным, ровным тоном, но почему-то Хаджар ощутил немного презрения. – То, что дано, оно легко как перышко. Приходит и уходит. Время дается – поэтому мы его теряем. Жизнь дается – мы её теряем тоже. Любовь, злость, печаль, радость – все это перышки. Они витают вокруг нас, порой касаясь, а иногда теряясь где-то в дали.
Орк взмахнул рукой и огромный столп дыма выстрелил в ночное небо.
– Но есть и то, что мы завоевываем сами и что отнять у нас очень сложно. Честь, свобода, семья… имя. Нет ничего сложного, человек, в том, чтобы быть самим собой, когда никто не против этого. Но сможешь ли ты не потерять себя, когда за Имя придется побороться…
Столп дыма растянулся по небу непроглядной пеленой, чтобы с первым порывом ветра закрутиться бешенной воронкой.
– Что про…
Хаджар не успел договорить – его оторвало от земли и затянуло в эту воронку.
– Сердечный ритм пришел в норму!
Какие-то голоса доносились из тьмы.
– Нейросеть успешно установлена!
Нечеткие силуэты и очертания мельтешили в мутной реальности его зрения.
– Проводимость нервов – сто процентов! Коллеги, операция прошла успешно.
Он открыл глаза, чтобы увидеть перед собой помещение, в котором ему делали операцию по установке нейросети. Зачем? Кажется… он не мог ходить… и говорить… и порой, даже самостоятельно дышать.
– М… мне… снился… сон, – впервые в жизни, он услышал свой голос.
Глава 553
В следующий раз он уже открыл глаза в своей старой палате, где провел последние семь лет. Все те же знакомые стены, увешанные по его просьбе самыми разными видами. Начиная от ледников Исландии, заканчивая Великой Китайской Стене.
По центру же сего великолепия находился старый ржавый знак, привезенный ему санитаром с трассы “66”. Недельный путь через всю Северную Америку.
Он мечтал об этом еще с самого детства, вот только…
– Дар…
Он резко обернулся. Обернулся, а потом понял, что к горлу подступает горький комок.
Впервые в жизни он смог самостоятельно повернуться к открытому окну, из которого открывался вид на ночные огни города.
Длинные проспекты змеями вились между огромных массивов из стекла и железа. Несмотря на безлунную ночь, город сверкал ярче, чем солнце в полдень.
Странно, но несмотря на все это великолепие, его взгляд все равно был устремлен к небу. Почему-то он скучал по звездам, хотя точно знал, что никогда в жизни их не видел.
Городской смог настолько плотно занавесил небо, что даже луна лишь в безоблачные ночи были способна пробиться сквозь его шоры.
– Здравствуйте, – донеслось со стороны входа в палату.
