Но, каждый раз, когда Первый Воин оказывался на тех же полях сражений, что и прославленный Черный Генерал, правая рука самого Дергера, то тот выглядел так, как любой слуга в Яшмовом Дворце. Он просто делал свою работу и не более того.
– А кто это с тобой, дядя Дархан?
– А это твой друг?
– А он тоже прибыл из-за моря?
– Какой большой!
– Похож на медведя…
– Медведь!
– Медведь!
– А дядя Дархан дружит с Косолапым!
– Какой я вам косолапый?! – прогремел громовым рыком Абендин. Вот только его нижняя губа от того задрожала еще больше, что не миновала внимательных деревенских детишек.
Те засмеялись и, крича:
– Косолапый! – умчались куда-то в поля.
Там их отцы были заняты сенокосом, а матери подносили своим мужьям холодное молоко.
– Как ты им позволяешь себя так унижать?! – продолжал Абендин. – чтобы эти жалкие смертные обращались к прославленному Черному Генералу как к какому-то… Как называется эта страна, Дархан?! Скажи мне, чтобы я мог выжечь её дотла!
Улыбка Дархана стал чуть шире. Абендин был хорошим чел… богом. Его взгляд на жизнь утверждал, что Дархана оскорбили и это оскорбление он воспринял, как свое собственное, забыв, что и его самого только что назвали Косолапым.
И праведный гнев его был направлен вовсе не на свою уязвленное самолюбие, а, на как ему казалось, оскорбление собрата-бога.
– Что… что делают эти мешки плоти и костей?
– Люди, – поправил Дархан. – называй их просто людьми, друг мой.
– Я тебе не друг, Черный Генерал! – мгновенно парировал Абендин. – но что… ладно, пускай. Что делают эти люди? Они что… бреют землю?
Дархан, бог, эпохами сражавшийся с самыми ужасными порождениями реальности, оступился на простой проселочной дороге, змеящейся через поля пшена и ячменя.
Бреют землю?
Он засмеялся. Впервые, за многие тысячи лет, Черный Генерал искренне и легко засмеялся. В голос. Да так, что согнулся пополам и схватился за живот.
– Что такое, Черный Генерал? Тебе плохо или ты… смеешься? Я что, сказал что-то смешное?!
В руках Абендина вновь оказалась его могучая и немного странная секира.
– Успокойся, друг мой.
– Я тебе не друг!
Дархан кивнул и, выпрямившись, вытер слезы, выступившие на глазах.
– Они не бреют землю, Первый Воин. Они косят.
– Косят? Что косят? Кого? Там есть какие-то враги, которых я не вижу? Они, конечно, смертные, но я воин! А не пристало воину попросту стоять, когда где-то битва! Если ты так любишь эти мешков крови, я буду сражаться на их стороне!
Дархан с трудом сдержался от очередного приступа смеха. Бог среди смертных… отличная шутка для вечерней попойки в придорожной таверне.
– Нет, они косят… сено. Наверное… я пока и сам плохо в этом понимаю.
– Сено… траву, что ли?
– Да.
Абендин нахмурился. На его лице отобразилась напряженная работа мысли.
– Зачем? – наконец, сформулировал он.
– Чтобы накормить свой скот, – с облегчением ответил Дархан, потому что в этом вопросе он хоть немного, да разбирался. – Чтобы затем тот помогал им в работе или же они его съели сами.
– Помогал в работе… съели… есть… еда… Что такое… еда?
Черный Генерал повернулся к Абендину.
Наверное, он действительно провел слишком много времени среди смертных…
У богов не было еды. Вернее, она была, но совершенно… иная. Это сложно объяснить тем, кто не вкушал амброзии во время пиров Яшмового Дворца или не посещал плодовых садов Двора Звезда и Рассветов. Слишком сложно, чтобы понять не знавшим…
Но, с другой стороны, богу будет проще понять, что такое – человеческая еда.
– Ульви! – Дархан окликнул одну из девушек, идущих в сторону сенокоса.
Молодая, пышногруда и с такими же пышными бедрами, дочь кузнеца. Мать и отец, наверное, зачали её в печи, потому что волосы у девушки были даже не рыжие, а почти красные, как раздутый уголь в горне. А с самого первого крика, они кормили её молоком самой молодой и сильной коровы, потому что она была такой, что в деревню приезжали свататься со всей округи.
– Да, дядя Дархан!
Но, увы, всех их ждало лишь одно – разочарование и неудача.
– Есть яблоко?
– Конечно! Поймаешь?!
– Кидай!
Ульяви не любила мужчин. Им она предпочитала других девушек. И это была тайна, которую случайно, у того самого ручья, подглядел Дархан. Не специально, разумеется. Просто так вышло. И с тех пор, Ульяви стала ему хорошей собеседницей и спутницей, когда последнему хотелось прогуляться до горного кряжа.
Аппетитное, зеленое яблоко пролетело по воздуху и приземлилось прямо в раскрытую ладонь Дархана.
– Спасибо! – выкрикнул он.
Ульви помахала ему в ответ своей пухлой ручкой и отправилась дальше по делам.
– Держи, – Дархан протянул яблоко Абендину.
– Что это, Черный Генерал.
– Яблоко.
– Яблоко… я вижу, что это за плод, Дархан! Зачем ты мне его протягиваешь?!
– Чтобы ты попробовал.
– Я ел яблоки из сада Звезд и Рассвета! Неужели ты думаешь, что какое-то смертное яблоко может сравниться с фруктами оттуда?
– Конечно не может, – кивнул Дархан, а затем вновь удивил уже обрадованного согласием Абендина. – оно несравнимо лучше.
Абендин прищурился.
– Ты лжешь.
– Ты ведь знаешь, Первый Воин, что я никогда не лгу.
И Абьендин знал это. Черный Генерал действительно никогда, никому и ни в чем не лгал. Это было ниже его чести и достоинства.
Два качества, которые были понятны и знакомы Первому Воину.
– Ну ладно… – тот осторожно надкусил и, уже спустя мгновение, выплюнул с отвращением. – Что за гадость ты мне подсу…
– Ты неправильно это делаешь, – покачал головой Дархан. – сосредоточься, Абендин. Позволь пелене лжи отойти на второй план. Откройся этому яблоку так, как если бы это была… была… настоящая битва.
– Битва? Меня с яблоко?
– Тебя, с ложью Седьмого Неба. Попробуй еще раз, друг мой
– Я тебе не друг! Но, все же, воин не бежит от драки, так что…
Первый Воин прикрыл глаза, выдохнул и надкусил яблоко еще раз. Но на этот раз он отнесся к нему так же внимательно, как к противнику, которого должен был, для победы, ощутить, как самого себя.
И он ощутил…
