Пришедшие в город на праздник сменили шепотки едва заметными смешками, а местные поспешили закрыть рты и спрятать глаза. Они не рисковали, подобно чужакам, подтрунивать над могущественной сектой — в конце концов им еще жить по соседству.
— Старик, опомнись! — едва ли не зарычал градоначальник. — Ты смеешь оскорблять наших благодетелей, великую сек…
— Величия в ней вот столько, — Абрахам показал мизинец. — даже член лучника в моем отряде и тот больше.
— Иди ты в задницу, Шенси, — едва слышно проворчал Густаф. — что я вам вообще такого сделал…
— Ты просто молод, — «пожалела» его Иция. — Это пройдет.
Миледи… засмеялась. Смеялась она долго и искренне. А у Хаджара почему-то возникло стойкое ощущение, что перед ним стоит не человек, а лиса или, может, куница. Хитрое и изворотливое животное.
— Может не секта обмельчал, старик, — произнесла сквозь смех миледи. — а адепты? Я не вижу здесь ни одного, кто был бы достоин того, чтобы Пустынный Мираж тратил на него свое время.
— Значит стар и слеп здесь не я, миледи, — галантно поклонился Шенси. — а вы.
Игнорируя крики градоначальника, он повернулся к Хаджару и указал на того шляпой.
— Глядите, жители и гости Ракрадина, кто посетил ваш замшелый край! Сам Безумный Генерал! Победитель орков и драконов! Герой многих королевств и империй! Тот, чье имя пугает даже демонов! Обыгравший Хельмера, Повелителя Ночных Кошмаров! Человек, бившийся против детей Феденрира! Тот, на чьих плечах одежды Королевы Мэб! Живая легенда, оживший миф, тот, про кого вы будете рассказывать своим правнукам, гордясь тем, что жили с ним в одно время! И разве этот герой не достоин того, чтобы сразиться на с простыми адептами, а прославленными учениками Сумеречных Тайн?
Хаджар честно размышлял над тем, чтобы использовать технику перемещения и исчезнуть с арены. Этого в озвученном Шенси плане не было. По плану, они должны были…
Хаджар внутренне собрался и коснулся ладонью меча. Только мгновением позже он осознал, что на него смотрит миледи. Вернее — смотрит. Смотрит как-то странно. Так, что если бы Хаджар не использовал терну и мистерии меча, перешедшие за грань Истинного Королевства, то его душа оказалась бы ранена.
Не сильно.
Но достаточно, чтобы отбросить его по пути развития на пару десятилетий назад.
— Хмм… — протянула миледи, после чего повернулась к Пустынному Миражу. — Решать тебе.
Шакх посмотрел на Хаджара, после чего сделал шаг и оказался на песке арена.
— Спускайся, генерал, — произнес он на языке Моря Песка. — Мы, кажется, так и не закончили ту дуэль.
Хаджар, проходя мимо Абрахама, задержался на мгновение.
— Я тебе этого не забуду, старый лис, — произнес он, перед тем спуститься к Шакху.
В этот момент Хаджар не сомневался только в одном — просьба градоначальника не доводить до смертельного исхода явно не тронула струн души Шакха. А судя по его взгляду — Пустынный Мираж только и ждал повода, чтобы обнажить клинки.
Глава 1632
Глава 1632
Хаджар не испытывал к Шакху ни капли отрицательных эмоций. Он вообще, в последнее время, редко наблюдал за собой состояние ярости или пылкой ненависти. За свои странствия в Безымянном Мире он успел не только истоптать не один десяток сапог, но и свою наивность.
Поклонившись, как того требовал дуэльный этикет, Хаджар отвязал ножны от ремня и, обнажив Синий Клинок, положил их на землю.
Шакх поступил точно так же. После поклона, он снял с широких сабель тканевые обмотки и позволил им лентами опуститься на песок.
Юноша, с которым Хаджар и Эйнен простились в Море Песка, выглядел суровым мужчиной. И дело не в его плотной конституции, без единого грамма не только жира, но и лишних мышц. Весь вид Шакха наглядно демонстрировал, что он с легкостью прошел бы первое испытание Турнира.
Тело Пустынного Миража служило лишь одной цели — быть лучшим дополнением его техникам и стилю боя.
Да и ступень Небесного Императора с малой искрой терны внутри энергетического тела — говорили о многом. Шакх действительно за эти десятилетия пережил ничуть не меньше приключений, чем небезызвестные Варвар с Островитянином.
— Если я правильно помню, Пустынный Мираж, мы с тобой условились о дружеском поединке до первой крови.
Шакх бросил быстрый взгляд в сторону сидящей в ложе миледи, имени которой Хаджар все еще не знал.
— В любой другой день, старый друг, — неожиданно произнес Шакх. Неожиданно — потому что говорил он на диалекте, который Хаджар слышал только от охранников каравана старика Рахаима. — Но не сегодня. Сегодня я не Шакх, а Пустынный Мираж, ученик секты Сумеречных Тайн.
Хаджар прекрасно понимал этот язык, но без помощи нейросети вряд ли смог бы четко сформулировать свои мысли:
— Мы сражаемся до смерти? — спросил он на там же наречии.
Шакх опустился на корточки, поднял горсть песка и провел им по длинным, белым шрамам, идущим от виска и до ключицы. Следом за этим его амулет превратился в странные доспехи с тремя отверстиями в центре.
Приняв боевую стойку — правая сабля выставлена вперед, острием в грудь Хаджару, а левая отведена чуть назад и приподнята над головой, Шакх произнес:
— Я бы советовал тебе сдаться, старый друг, твоя энергия Безымянного выдает тебя с головой.
Последние слова Хаджар едва смог разобрать — из-за спины Шакха выехали пластины, укрывшие его голову и лицо глухим шлемом.
Хаджар вздохнул и покачал головой. Да, разумеется, его развитая стадия Безымянного не шла ни в какое сравнение с начальной ступенью Небесного Императора, которой сумел достичь Шакх, только вот…
Только даже до встречи с Северянином и псами Феденрира, Хаджар смог бы достойно биться с Пустынным Миражом. А после уроков Черного Генерала и тех озарений, что он осознал касаемо терны и того, что находится за гранью Истинного Королевства.
Хаджар, как обычно, не стал принимать стойки. Он стоял прямо и расслабленно. Синий Клинок, с плывущими по его лезвию белоснежными облаками и парящей среди них птицей Кецаль, слегка отставлен в сторону.
— Миледи, вы уверены, что…
— Достопочтенный градоначальник, — перебила лисица в человеческом обличии. — Грош цена славе нашей секты, если мы откажемся от поединка с, — миледи хмыкнула в платок. — с прославленным героем.
По рядам зрителей прошлись шепотки. Хаджар понятия не имел, откуда Абрахам знает о всех перипетиях его судьбы, и, что самое важное, последних нескольких месяцев. Там, в таверне Пятое Копыто, Хаджар рассказал куда меньше, чем сейчас озвучил Шенси.
Но, видимо, песни бардов и менестрелей разлетались по Безымянному Миру действительно куда быстрее, чем передвигались быстрейшие из адептов.
