После работы у Табакова я много пробовалась в различные кинопроекты, но с кино в те годы дело обстояло печально, и я начала смотреть в сторону более стабильного заработка. В то время у нас начали появляться первые модельные агентства, и я устроилась в одно из них. Начала ходить на кастинги. Правда, тогда такого слова не существовало, мы просто приходили, и нас отсматривали для той или иной коллекции, куда-то брали, куда-то нет. Я ходила по подиуму за какие-то копейки, но все-таки это были деньги. А потом в наше агентство поступила заявка – найти девочек для игры в массовке фильма, главную роль в котором играла Ольга Дроздова, ныне супруга Дмитрия Певцова. Фильм назывался «Ваш выход, девочки», и речь в нем шла о жизни манекенщиц. Тогда слово «топ-модель» только входило в наш язык, и всем очень интересно было узнать про профессиональную и личную жизнь представительниц этой загадочной профессии. Мы должны были оттенять героиню: ходить по подиуму, сидеть в гримерках. Когда я сказала помощнику режиссера, что я дипломированная актриса, он очень обрадовался. Давай, говорит, мы тебе слова какие-нибудь дадим. Я, конечно, согласилась.
Наступил день съемки. Но, как назло, Игорь оказался чем-то срочно занят, и я не нашла никого, кто бы мог посидеть с Андрюхой. Ему не было еще года тогда. И я поняла, что его надо брать на съемку, никаких других вариантов у меня нет. И я впервые за долгое время вызываю такси (незнакомое для меня слово в те времена). Беру большую сумку с марлевыми подгузниками и какими-то вещами, Андрюшину еду, мешок его спальный, приезжаю на площадку. Там все, конечно, умиляются, тетешкаются с ним. Начались съемки. Я попросила устроить Андрюшу в костюмерной, предварительно его накормила и переодела. Помощница художника по костюмам говорит: «Не волнуйся, иди снимайся, я с ним посижу тут». Я заверила ее, что он будет спать как минимум час, и побежала сниматься. Через какое-то время прибегает эта помощница, глаза квадратные: «Ирина, идемте скорее». Я бегу в костюмерную и слышу, как орет мой ребенок. Оказывается, туда пришла художница по костюмам, включила свет, увидела спящего малыша и устроила дикий крик: «Что такое?! Вы что тут устроили?! Тут костюмы!» Я до сих пор не понимаю, как может навредить костюмам девятимесячный малыш, упакованный в спальный мешок и спокойно спящий на стульях в углу. Но делать нечего, пришлось забрать его оттуда, принести прямо на площадку, кто-то из девочек его взял на руки, и вот таким образом Андрей первый раз оказался на съемках, а я смогла закончить работу и получить свою зарплату.
Потом я еще раз снималась в роли модели в фильме «Шоубой». Кастинг был грандиозный, нагнали сотни моделей, выбрали трех, в их числе была и я. Декорации, в которых мы снимались, были покрашены какой-то очень ядреной черной краской. А нас попросили сняться босиком. И краска впиталась во все, что только можно, у меня вся одежда была в таком виде, как будто я шахтер и вышла только что из забоя. А подошвы ног я долго не могла отмыть, в ванную лилась непрерывно черная вода, пачкавшая и ванну, и все вокруг. Такой вот у нас «легкий и незатейливый» актерский труд.
Следующий фильм, в котором я играла, назывался «Путана». Я прекрасно знала, кто такие путаны, поскольку собиралась играть в спектакле «Интердевочка». На пробы я пришла в боевом настроении, сразу с порога сообщила режиссеру: «Значит, так, я пить, курить и материться в картине не буду. Раздеваться тоже!» Режиссёр улыбнулся и спокойно так говорит: «Вашей героине вообще-то и не надо». Странная, думаю, путана, которая не пьет и не курит. Ну ладно, думаю, пообщаемся. Позже режиссер говорит: «Вы нам подходите на главную роль, съемки в Одессе, готовьтесь». И я стала готовиться. Было лето, бабушка с дедушкой приехали из Киева и жили на мхатовской даче в Серебряном Бору. Я договорилась с ними, чтобы они посидели с Андрюшей, пока я буду зарабатывать деньги, в том числе и на оплату дачи.
Мне было обещано, что снимем мы все быстро. Тогда были такие времена, что никто особо не задумывался о каком-то там трудовом законодательстве и продолжительности рабочего дня, все экономили деньги, снимать надо было очень быстро, и сценарный план был расписан плотно. Все, что можно, снимали либо с искусственным светом в квартире, либо подсвечивали улицы по вечерам, если естественного света не хватало. Так что за две недели мы должны были уложиться и отснять мою роль. Но эти две недели предстояло работать очень напряженно.
Собиралась я в поездку тщательно. Взяла все лучшее – я же актриса и еду на съемку. Позаимствовала у подруги чемодан (не ехать же в люди с тем самым чемоданом с надписью «Матрац»), затолкала туда все свои вещи, вызвала такси. И только мы выехали в аэропорт, как на город обрушился такой ливень, какого в Москве не было, по-моему, никогда. Машины плавали по улицам с залитыми моторами. Водитель, как мог, пытался найти объездные пути, чтобы не попасть ни в пробки, ни в низины, где машина просто тонула, но в какой-то момент все-таки заглох под одним из мостов. Под капот попала вода и залило свечи. Стало очевидно, что в аэропорт я опаздываю. Я выскочила из его машины, задрав юбку и сняв обувь, как-то добрела через потоки воды с этим своим чемоданом до обочины, с трудом поймала другую машину, приехала в аэропорт. Чуда не случилось, самолет мой улетел.
Это был мой первый самостоятельный перелет на самолете. Я вообще не имела понятия, что надо делать, как покупать билет, куда идти. В полном отчаянии была. Мобильных телефонов ещё и в помине нет, позвонить я никому не могу, знаю только, что меня там, в Одессе, должен встретить водитель, с которым нет никакой связи. И в этот момент очень удачно включилась моя ростовская генетическая Лыхобаба, я отправилась прямиком к директору аэропорта, ворвалась в кабинет, растолкала людей, которые там стояли и чего-то от него все хором хотели. У кого-то рейсы отменены, у кого-то еще какая-то беда. Я размахиваю бумажкой, в которой сказано, что я приглашена на съемки и говорю: «Значит, так!» Он смотрит на меня совершенно ошалевший. «Я опоздала на свой рейс по погодным условиям! Если вы меня не посадите на самолет – будете платить неустойку за сорванный съемочный день, потому что я актриса». Директор аэропорта на мне сфокусировался, остальные замолчали, и все повернулись ко мне. «Что вы от меня хотите?» – спросил этот усталый задерганный человек. «Посадите меня на любой ближайший рейс в Одессу!» – «Да ради бога, посажу, не вопрос, у нас самолеты в Одессу часто летают. Будете лететь на месте стюардессы». Я говорю: «Я даже стоя могу полететь, как в автобусе, это меня как раз не волнует». Сажусь в самолет, прилетаю – нет водителя, уехал, естественно, меня не дождавшись. Беру такси и говорю: «Мне на Одесскую киностудию». Потому что единственное, что я знала – гостиница рядом с киностудией. А потом зачем-то прибавляю: «Я первый раз здесь у вас и понятия не имею, где это». У водителя загорелись глаза, он почуял легкую наживу, сначала поломался для порядка, объясняя, что это очень далеко от аэропорта, а потом посадил в машину и начал катать по городу кругами, заломив в итоге какую-то несусветную сумму. Потом выяснилось, что гостиница совсем рядом с аэропортом, но тогда я этого не знала и к тому же уже мало что соображала, безропотно отдала ему деньги. Вошла в гостиницу, таща на себе чемодан, взяла ключи от своего номера, уверенная, что буду жить там одна. Вхожу в комнату и вижу девушку и молодого человека. Они явно что-то празднуют: вино на столе, накурено так, что топор можно вешать. Я сразу с порога им говорю строгим голосом: «Так, во-первых, я не курю, а во-вторых, хочу спать, и поэтому все лишние покиньте помещение немедленно». Они оба замолчали, распахнули окна, и на их лицах было написано: «Ну все, хана, теперь работай с ней». Потом мы с этой девушкой – Катей Кмит – очень подружились.
