Чириков не только спасал, раскрывал и реставрировал иконы, но и собирал и продавал их. От своего отца он унаследовал профессию антиквара. Анисимов вспоминал:
С давних пор каждого дне отправлялись из Мстеры иконники-офени совершать по селам и деревням свои иконные «полюдья» и возвращались к весне с обильною добычей, влача с собою целые возы старинных икон. Из старых церквей, с колоколен и из церковных сторожек, чуланов и сараев извлекали они путем покупки и мены многочисленные памятники иконописи, обветшавшие, переписанные, измазанные, потравленные голубиным пометом. В Мстере уже производилась классификация, чинка и отбор этих наудачу набранных досок, и отсюда шли они на ярмарку, в магазины или прямо к старообрядцам в молельни
[1255].
До революции Чириков был советчиком и поставщиком икон для крупнейших частных собирателей древнерусского искусства Лихачева, Остроухова, Рябушинского, Морозова, Харитоненко, Ханенко, а также Русского и ряда других музеев
[1256]. Анисимов назвал Чирикова «воспитателем вкуса», который «подготовлял» в собирателе «серьезного, чуткого и тонко понимающего икону коллекционера»
[1257].
Знания, опыт, профессиональные связи, а также участие в основных исследовательских экспедициях в то уникальное историческое время давали большие возможности для личного собирательства. По словам Анисимова, Чириков «избороздил старую Русь вдоль и поперек»
[1258]. Неудивительно, что в его коллекции оказались иконы музейного значения. Еще в начале 1920‐х годов Чириков или передал, или продал несколько икон Третьяковской галерее
[1259]. Но основная масса икон из собрания Чирикова, оказавшихся в галерее, попала туда вопреки его воле.
Советская власть обошлась с Чириковым жестоко. В мае 1928 года Чириков стал «лишенцем». Он был арестован и на три года лишен права жить в шести крупнейших городах страны. В то время он избежал ссылки и тюрьмы, приговор был условным
[1260]. Однако в марте 1931 года вслед за и, видимо, в связи с осуждением Анисимова Чириков (и еще три реставратора ЦГРМ) вновь был арестован ОГПУ. Ему предъявили сфабрикованное обвинение в участии в контрреволюционной организации, занимавшейся вредительством. На три года Чирикова сослали на Север. Он отбывал ссылку в Архангельске
[1261].
Решение о конфискации предметов искусства, находившихся в квартире Чирикова, ОГПУ принимало в связи с его арестами дважды, в феврале 1929 и марте 1932 года, но, видимо, изъятие икон его собрания произошло лишь после второго ареста, когда реставратор уже находился в ссылке
[1262]. В числе конфискованных оказались не только его собственные иконы, но и те, что в то время находились у него на реставрации. Точно не известно, кто рассказал ссыльному Чирикову о судьбе его собрания
[1263], но он знал о том, что произошло. В письме Грабарю 8 мая 1932 года Чириков писал из ссылки:
[Иконы из квартиры забрали] в Исторический музей. И я искренне должен признаться, что совершенно ничего не понимаю, вед[ь на] мое имущество, как художественное, так [и] всякое другое, конфискации не было объявлено… С другой стороны, за свою коллекцию я вполне доволен, она находится и будет находиться на пользу науке и доступна к изучению, т[ем] б[олее] без меня могло все случиться. Теперь она охраняется и будет специальное наблюдение за ней
[1264].
Именно в это время, в 1932 году, в Исторический музей поступило более ста икон из собрания, изъятого у Чирикова.
Находясь в архангельской ссылке, Чириков успокоенно считал, что его иконы останутся в России, в Историческом музее. Незнание для него в тот момент обернулось благом. В действительности же значительная часть его икон была отдана в «Антиквариат» на продажу
[1265]. Факт передачи икон из собрания Чирикова в «Антиквариат» служит еще одним доказательством того, что в «закрома» торговой конторы попали прекрасные памятники искусства, в данном случае иконы, отобранные для собственной коллекции таким мастером и знатоком древнерусской живописи, как Григорий Осипович Чириков.
