– Да-да, – так же строго сказала тетушка графа, – я вижу ваше желание и дальше ехать на шее леди Катарины, но эта лавочка уже закрыта. Справляйтесь сами, Бомон! Маритэр и так помогает вам, да еще не требует приданое Кати. Помните, я разрушу вашу репутацию и карьеру в один миг, если вы посмеете портить Катарине жизнь!
Виконт вздохнул и клятвенно пообещал не делать глупостей.
– А для дома я вам пришлю помощницу, – решила вдруг леди Кларенс, – пока ваша супруга на лечении, она у вас поживет в комнате леди Абермаль, присмотрит за слугами…
«И за вами» не прозвучало, но подразумевалось.
Бомон только кивнул. С домом и детьми помощь нужна. Да и какая разница, кто этим займется? У него всегда есть возможность укрыться от хлопот в кабинете или в клубе. А Илена… она вернется. Вернется же, правда?
Глава 12
Леди Бомон с трудом открыла глаза, пытаясь понять, что с ней. После приступа дикой злости, который накрыл ее внезапно и так же внезапно ушел, оставив мучительную боль в костях и мышцах, она очнулась в кровати. Знакомые запахи и резные амурчики, поддерживающие полог, успокоили. Только вот пошевелиться не было сил. Одеяло казалось тяжелой каменной плитой, подушки непривычно бугрились, а рядом сидела огромная раскрашенная циньская кукла.
– Пить, – прошептала женщина, чувствуя, как от попытки подняться закружилась голова.
Кукла вдруг ожила и поднесла к ее губам крохотную чашечку с парой глотков травяного отвара. Этого показалось мало, но пить хотелось нестерпимо, так что Илена втянула все до капли и провалилась в сон. Очнулась вся в поту, закутанная в одеяла, неизвестно где. Низкий потолок, жара и влажность подсказали – баня! Она пошевелилась и обнаружила, что лежит на чем-то твердом, плотно спеленутая простыней. На ее шевеление рядом вновь очутилась циньская кукла с пиалкой. На этот раз ей давали пить вволю и травяной отвар, и воду, подкисленную лимоном, и воду с медом, и брусничный морс. На третьей или четвертой чашке женщина ощутила, что влага вокруг – это ее собственный пот, и застонала. Ее поняли – облили теплой водой, смывая едкую субстанцию, и снова поднесли к губам пиалку с отваром.
Следующее пробуждение случилось в незнакомой кровати. Совсем простое изголовье из кованого железа, плотный матрас, тяжелое одеяло – на миг Илене показалось, что она снова в поместье Бомонов. Был там летний флигель для гостей с такой простой обстановкой, но рядом снова очутилась циньская кукла со своими отварами, и сон накрыл женщину после пары глотков.
Сон сменялся коротким бодрствованием с обязательной парной ванной, травяными отварами и бульоном на обед. А еще Илена чувствовала, что ее тело пахнет травяными мазями, и порой ощущала, что кто-то бережно и сильно массирует ее руки и ноги, измученные долгим лежанием.
Наконец настал день, когда она открыла глаза и поняла, что из головы ушел туман. В теле чувствовалась слабость, немного морозило, но в целом она ощущала себя здоровой, живой и… голодной! Восхитительный аромат супа тут же выбил из головы все мысли. Молодая женщина села на подушках и огляделась. Действительно гостевой флигель! Надо же! Как она сюда попала? И где муж? И дети? Где Кати? Последнее имя вызвало странное свербение в груди. Неужели Катарина заболела? Или это она заболела? Где все?
Негромко скрипнула дверь, впуская невысокого желтолицего старичка в яркой одежде. Он так походил на циньскую куклу, которую Илена видела во сне, что виконтесса вздрогнула и прикрылась одеялом до самых глаз.
– Проснулася, – слегка коверкая слова, сказал старичок, ставя на прикроватный столик глубокую миску с супом и корзинку сухариков. – Надо поесть!
Илена молчала, тогда старичок поставил поднос на постель и ткнул пальцем ей в лоб:
– Ешь, женсчина! Силы надо, жить надо! Муж и дети ждут глупый мамка!
Словно зачарованная этой речью, Илена высвободила руку, взяла ложку и не заметила, как проглотила все до капли, постанывая от удовольствия. От горячего варева она согрелась, щеки раскраснелись, быстрее побежала кровь по жилам, и… она вспомнила! Вспомнила свою истерику и двух мужчин, споро связавших ее шарфами. Злющего Варвика и бледную как полотно Кати. Застывшее лицо Бомона и… циньскую куклу, неслышно появившуюся в спальне. Тогда старик лишь посмотрел на нее издалека, принюхался и сказал графу, что помочь еще можно. Кому помочь? Ему? Или…
А воспоминания накатывали чередой. Несколько дней в постели. Повозка, долгая дорога в поместье, дикие боли и крики, каждый раз заканчивающиеся тычком в лоб и коротким приказом узких черных глаз: «спи»! А потом… ох, вот почему она здесь. У хозяйских кроватей изголовье деревянное, а к этому, кованому, легко привязывать крепкие путы, которые она рвала, рыча, как зверь! Щеки Илены запылали уже не от горячего супа, а от стыда. Хорошо, что Бомон не видел, в какое чудовище превращалась его жена! Или… видел?
– Не видела муж ничего, – отвечает на ее мысли циньянец и строго качает головой: – Женсчина надо вставать, ходить, Тян женсчина лечить. Чтобы муж ждаль, дети ждаль и видеть хороший мать!
Закутавшись в одеяло, Илена попыталась медленно сползти с кровати и тут же поняла, почему «вставать и ходить» – ноги не держали, тряслись, как желе. Тело сразу покрылось испариной, и даже на лице выступил пот. Старик подскочил и с неожиданной силой обхватил ее за талию:
– Женсчин сильная, смелый, но глюпый! Идти медленно! Шаг за шаг!
У нее получилось сделать пять шагов, на шестом ноги подогнулись. Циньянец покивал, позволил ей осесть в одеяло, потом подошел к двери и позвал:
– Минь! Госпожа купать, переодевать и спать!
В дверях показалась еще одна циньская кукла – огромная, грубая и очень сильная. Илену вздернули с пола, унесли в купальню и долго тщательно мыли, не обращая внимание на попискивание и жалобы. Впервые за много лет виконтесса ощутила себя… простыней, которую стирает рачительная хозяйка. Потом разогретую горячей водой и энергичным растиранием леди Бомон одели в свежую сорочку и уложили в чистую постель, пахнущую лавандой.
А на следующий день узкоглазый старик поднял виконтессу на рассвете, поставил на столик пиалку с горячим чаем и заявил:
– Восемнадцать капель на одевание!
В спальню тут же зашла его огромная помощница с домашним платьем виконтессы в руках. Илена не успела возмутиться или возразить, как ее вытряхнули из ночной сорочки, обтерли влажным полотенцем и засунули в платье! С волосами поступили еще проще – пригладили влажным гребнем и заплели простую косу. Старик одобрительно покачал головой и приказал:
– Цяй пить и гулять! Пока не выступит пот туть! – и ткнул пальцем в лицо виконтессе.
Молодая женщина отшатнулась, но «нянька» немедля усадила ее в кресло и поставила на колени небольшой круглый поднос с чайником и циньской пиалкой. Травянистый бледный зеленый чай Илене абсолютно не понравился, но под тяжелым взглядом ярко раскрашенной куклы она выпила все до капли. Посуду тотчас убрали, а ее выдернули из подушек, поставили на ноги в середине комнаты и подтолкнули к двери:
