– Полчаса до ботулатте, – Бритц коснулся своего позвонка, обнажаясь.
– Мало…
– Значит, остынет.
Панорама запотела целиком, прежде чем прибыл кофе.
* * *
Под утро Вермильон закутался в туманы. Альда ослабила мощность эмиттеров, и ночью на холмы опустилась взвесь из мороси. Сыро стало. Дышалось тяжело.
На поиски бункера отправились тишайшие из следопытов: Ёрль Ёж и Бритц. Они сели в глухом дремучем овраге, прикрыв воланер валежником, и ждали сигнала. Место, на которое указала Лимани, оказалось недалеко. Тот же континент. Та же широта. Если шчера не солгала, атташе Лау всё это время был у эзеров под носом.
– Дозорные вернулись на базу, Кай, – доложил Ёрль. – Бункер, где бы он ни был, вот-вот повернётся.
– Отлично. Подождём ещё несколько минут.
Старик Ёрль из расы гиеновидных ежей растопырил иглы на затылке, как капюшон, и сверлил Бритца чёрными стеклярусами глаз:
– Мне показалось, или ты мандражируешь, лис пронырливый?
– Ёрль, – рой-маршал сглотнул пересохшим горлом. – Дозорный пропал – ставлю миллион зерпий, они уже знают, что Уитмаса ищут. И знают, кто именно. Бун-штаб готов биться до последнего.
В такие моменты старик ёрничал: мол, это ж надо умудриться так жить, чтоб тебя смертельно ненавидели все, с кем ты даже не знаком. Но сегодня разумнее было промолчать. Сегодня алгебраически строгие черты и сверхточные движения рой-маршала были холоднее обычного, а это значило, что он на взводе.
– Что с семьёй Лау? – уточнил Ёж.
– По протоколу. Брать живьём и ждать меня. Не упустите: жена и двое детей.
– Все хочу спросить: а как ты собираешься говорить с Уитмасом? На дипломатическом?
Кайнорт фыркнул:
– На нём трудно вести шантаж, Ёрль. Дипломатический ведь так и задумывался, ты в курсе?
– Но ты убил ружейника у Берграя, помнишь? Парень был единственным, кто свободно владел октавиаром.
– Что ж, – криво улыбнулся рой-маршал. – Значит, Уитмасу Лау будут угрожать с акцентом. На худой конец, язык керамбитовых лезвий понятен всем.
Он проверил время и поманил сколопендр. Чуйку и Нюсса – биомеханических тварей из титана и обратных белков – никто не любил. «Поэтому Кайнорт завёл себе сразу двух», – шутил Ёрль. Твари выползли из воланера и заюлили у ног Бритца. Их вывели в качестве служебных псов, ищеек и компаньонов, но из-за чрезмерной агрессивности лишь единицы справлялись со зверюгами. Вставая на дыбы, те достигали метра в высоту. Триста пар кривых лезвий бряцали коготками, металлические жвала клацали, принюхиваясь к туману. Два проволочных волоса виляли в предвкушении приказа.
– Скажи им, пусть не направляют на меня хвосты, – проворчал Ёрль.
– Это не больно для такого громилы, как ты, – отмахнулся Кайнорт, почёсывая нетерпеливую тварь. – Щелчок и всё.
– Зато смертельно! Не хочу, чтобы мне все белки переиначило.
– Я же здесь. Если посмеют, я прикажу им щёлкнуть тебя обратно.
– Ой ли…
Ёж тут же спохватился, но сказанного не воротишь.
– Ёрль, – эзер и сам знал, какую боль причиняют слова, когда не те, не в том порядке или не вовремя. – Давай-ка начистоту, мы всё как-то скомкано об этом… Скажи, по-твоему, ты мне кто?
– Сейчас-то ни дать ни взять – время выяснять, кто есть кто! Ну, вырвалось, прости меня! Прости.
По глазам Бритца старик понимал, что с каждым словом только глубже закапывается. Рой-маршал отпустил сколопендр на разведку по влажным дюнам и вернулся к ежу:
– Ты считаешь меня хозяином?
– Не сейчас, бога ради!
– Нет, именно сейчас, Ёрль, – возразил он, цепляя взгляд старика. – Потому что… знаешь, что?.. Мне жутко.
– Жутко? – переспросил ёж, будто впервые слышал это слово из уст Бритца.
– Я иду убивать. Убивать, а после жить, как ни в чём не бывало. Разок можно, ну, два. А я делаю это каждый день. – Бесстрастный тон пробирал до мозга костей. – Мне нужен рядом кто-то – мудрее? Нет, не то. Кто-то морально выше, но обязательно на моей стороне. Понимаешь? Иначе мне конец. Ёрль, я не хочу, чтобы ты отстранялся. Отшатывался в страхе, когда мне нужно на кого-то опереться.
– Я не буду рядом вечно. Ты возвышаешься, а я – старею, Кай. Ведь я не эзер.
– Ты начал меня бояться.
– Потому что давно уже не влияю! Сколько ты в третьей линьке… лет двести? Ты пережил всё, что только возможно. Уже не человек внутри: стихия. – Ёрль, пожалуй, никогда ещё не говорил так много и откровенно. – Беспощадная, непослушная, беспринципная сила. Видишь цель – и прёшь, как ледник. И даже если на твоем пути встану я…
– Ты способен?
– Пока мы оба в своём уме – нет.
– Так следи за этим. За моим умом. Злодеи побеждают, а тронутые злодеи эффектно взрываются.
За дюнами шуршало. Чуйка и Нюсс возвращались в овраг с образцами гравия. Ёрль приготовился: растопырил сивые иглы, протыкая изнутри хромосфеновую броню. В этом скафандре смерти старик пугал даже своих.
– Я с тобой, – прохрипел он, скалясь на сколопендр. – Но ты отчуждён и независим, как инертный газ: ни с кем не вступаешь в связь ни умом, ни сердцем. Всё, что движется, игнорируешь или убиваешь, или тащишь в постель… а потом игнорируешь или убиваешь. Кто с тобой останется, когда я умру?
– Психиатр? – предположил эзер. – Он настаивал на лоботомии, чтобы я мог убивать, как машина. Так что береги себя, Ёрль.
Кайнорт подобрал влажных камушков под ногами и сравнил с теми, что принесли ищейки. В их контейнерах лежало по горстке из каждого сектора: почти все образцы были сырые. Почти.
– Есть сухие, – рой-маршал бросил тварям по кусочку мяса. – Бункер повернулся. Вызывай Берграя.
Глава 11. Чуйка, фас
Урьюи мне почему-то совсем не снилась. Ни живописный отшельф, ни дом наш, ни университетский городок. Зато карминские бриветки в ладошках Чиджи, сад и блики на мраморном озере – приходили из ночи в ночь. Тяжело давалось пробуждение от такого сна. В то утро я плелась нога за ногу по кишкам коридоров вместе с другими шчерами, поддёргивая рюкзак. Перед глазами ещё маячила рябь душистого разнотравья. Майор пересчитала нас, выдала новые респираторы и ушла отпирать клинкет.
– Чисто? – буркнула она дежурному.
– Затихли, – отчитался патруль.
Дверь поехала. Под ноги посыпался гравий, дунуло за шиворот морозцем. Мы вздрогнули, когда ненавистная заслонка ухнула обратно. Секунда импульсивного, какого-то щемяще-тюремного облегчения – не надо работать! – и оглушила сирена.
– Эзеры! – вот что значила отмена работы. Бункер обнаружили.
