Вдруг Гилу почудилось за спиной какое-то движение. Юноша оглянулся, но не увидел ничего, кроме темноты. Снова повернувшись к Красному Нетопырю и остальным, он попытался возвратиться к своим размышлениям. И в этот миг он ощутил у себя на затылке горячее дыхание и услышал скрежет когтей, чиркающих по камню…
Позже он все пытался сообразить, что уловил раньше: влажное дыхание или скрежет когтей. Логично было считать, что чиркающий звук должен был появиться раньше, чем дыхание, и вполне возможно, что так оно и было. Но в те микросекунды, когда его животное чутье уловило угрозу, сигналы органов чувств обрушились на кору головного мозга столь стремительно, что у него не было времени рассортировать их и установить последовательность.
С визгом, криком, грохотом и хлопаньем крыльев обрушилась на него сама тьма, прорезанная зелеными дисками, проглотила его, выплюнула обратно, принялась катать между толстыми губами…
Какое-то мгновение он думал, что уже задушен. Нечто неведомое окутало его голову и забило нос, отрезав от холодного воздуха пещеры. Он судорожно пытался освободиться, чувствуя, как начинают гореть мягкие ткани горла, как вздувается грудь и стонут от боли легкие. Замахав руками, попал во что-то. Ударил еще раз, слабо, и только потом подумал, что надо пощупать и найти причину этого кошмара. Нервные окончания в пальцах передали сообщение туманящемуся мозгу: его голову охватило кожистое крыло.
Гил ударил снова, на этот раз резко и сильно, и сумел высвободить лицо на миг — на краткое мгновение, достаточное лишь, чтобы резко выдохнуть и глотнуть немного свежего воздуха. Но тут крыло вернулось на место, стиснуло еще плотнее, маленькая рука на его конце вцепилась в край плаща. Гил ударил еще два раза и только потом понял, что бессмысленно вслепую махать руками, точно ветряная мельница. Его кулаки отскакивают от упругой, как резина, перепонки крыла, не причиняя никакого вреда и даже, наверное, чертовски мало боли.
А легкие снова надрывались, бились и расплескивались о стенки грудной клетки, будто решили любым способом добыть себе воздух. Изменив тактику, Гил впился зубами в крыло, закрывавшее ему лицо, отгрыз кусок мембраны — вкусом она напомнила испорченный сыр, — выплюнул, но нужного результата таки добился. Человек-нетопырь завизжал, задергался и выпустил его.
— Мальчик! Мальчик! — кричал Силач.
Но Гил знал, что он имеет в виду на самом деле: план, план!
— Зловредный! — заорал Красный Нетопырь. Его пронзительный голос с оскальзыванием и шипением отразился от стен. — Пусти его, Зловредный!
«Зловредный», — подумал Гил. Да уж, имя — в самую точку. Он сообразил, что это, видимо, тот нетопырь, который раньше отвернулся от него. Да, пока остальные занимались разговорами, он времени даром не терял. Повернулся ко всем спиной, тихонько спрыгнул со своей жердочки, пробрался украдкой вдоль стен и зашел сзади. Нет, пожалуй, Зловредный — не самое подходящее ему имя, решил Гил. Коварный было бы точнее.
Грудь ему раздирали когти — грубые, горячие иголки. На одном уровне ощущения он чувствовал отдельные ниточки боли, на другом — вырывающуюся через них тонкими струйками кровь. Когти впивались глубже, злобно выворачиваясь. Зловредный издал свирепый клич, воодушевляя себя самым отвратительным набором диссонирующих звуков, какой приходилось слышать Гилу.
Он ударил кулаком снизу вверх, влепил прямо под зеленые глаза. Удар пришелся как надо: голова Зловредного резко откинулась назад и в сторону. Когти вырвались из тела, выдрав клочки кожи и мяса, кровь потекла сильнее. Гил подумал, что сломал нетопырю шею, и на смену панике пришло облегчение.
Но тут Зловредный, пронзительно закричав, упал Гилу на спину и впился когтями в плечи, оседлав его, как укротитель — необъезженного коня.
Гил завертелся, надеясь схватиться за кончик крыла или за лапу — за что угодно, лишь бы сорвать с себя дикую тварь, причинить ей боль и освободиться. Но человек-нетопырь был от природы более ловким бойцом, он умело уклонялся от рук юноши, позволяя пальцам Гила лишь скользить по его телу, но не уступая ни дюйма.
Наконец Гил остановился, сообразив, что так только выбьется из сил и тогда Зловредный прикончит его. Когти и клыки вопьются в тело и раздерут на клочки. Быстро перебрав в мыслях все возможные способы, он отыскал один-единственный разумный путь: повалился на спину, сокрушая своим весом тонкую грудную клетку нетопыря. Но Зловредный не сдавался. Он шипел и брызгался слюной в слепой ненависти, все глубже впивался в плечо юноши, безуспешно пытаясь добраться до его шеи.
Голова Гила шла кругом, ее словно накачивали изнутри, мысли скользили, буксовали, неслись галопом на одном месте. Боль пронизывала грудь, как электрический ток, плечи, казалось, вот-вот скует паралич. Он с трудом преодолел безумное желание вскочить на ноги и удрать. Некуда здесь удрать — точно так же, как некуда было спрятаться на арене в День Вступления в Возраст — это только поможет нетопырю снова грызть его и рвать когтями. Вместо этого он еще сильнее откинулся назад и принялся кататься с боку на бок, прислушиваясь, как хрустят хрящи и тонкие кости.
В горле Зловредного забурлила кровь. Он вырвал когти из плеча юноши и еще раз попытался добраться до его шеи. Он знал: там пульсирует главная жила кровотока, но промахнулся и только оцарапал кожу. Теперь его побеждали боль и слабость. Дыхание нетопыря было отвратительным, в нем смешалась вонь гниющих между зубами кусочков мяса и смрад его собственной крови.
Гил еще долго катался по полу, прежде чем понял, что человек-нетопырь мертв. Грудь твари вдавилась внутрь, поломанные ребра проткнули сердце и другие органы, жизнь вытекла из тела в пузырящихся потоках крови.
Юноша устало поднялся — одежда его пропиталась кровью, пыль налипла на нее грязной коркой; несмотря на железную решимость сдержаться, из горла вырывались тихие бессильные всхлипывания — он стоял, сипло втягивая в себя воздух. В боках и плечах, разодранных когтями, пульсировала горячая боль.
— Все равно мне пришлось бы убить его, — проворчал Красный Нетопырь. — Я приказал ему прекратить, а он не подчинился. Такого терпеть я не могу.
— Но, — прохрипел Гил, — я сразился с ним… вместо тебя. И теперь, Красный Нетопырь… ты мой должник… Настанет день, когда я пожелаю… чтобы ты вернул мне свой долг.
— Это благородно и почетно, — сказал Красный Нетопырь. — Отлично. А теперь вам обоим лучше уйти. Мы должны готовиться, чтобы собрать и организовать наши силы ко Дню.
Рука Силача обняла Гила, он повернулся и полез по каменистому откосу вверх, обратно к той пещере, где они встретились с Красным Нетопырем. На этот раз юноша не в силах был отказаться от помощи отца, как ни хотел, как ни противно ему было выглядеть слабаком перед этим человеком.
— Ты же весь израненный, — напомнил Силач.
— Ничего, заживет.
— Мы отведем тебя к роботу-доктору этой зоны, прежде чем продолжать подготовку. Приведем тебя в порядок, одежду выстираем.
— Ладно, — неохотно согласился Гил. — Если ты настаиваешь.
