У Билли возникло желание немедленно поехать домой, обыскать дом снизу доверху. Но чтобы найти эти ужасы, ему наверняка потребовался бы и остаток ночи, и часть утра.
А если бы не нашел, продолжил поиски до второй половины дня? Наверняка продолжил бы.
Раз начав, он бы не остановился, одержимый желанием отыскать эти жуткие сувениры.
Его наручные часы показывали 1:26. До полуночи четверга оставалось чуть больше двадцати двух часов.
«Мое последнее убийство: в полночь четверга».
Уже столько часов Билли функционировал на кофеине и шоколаде, «Анацине» и «Викодине». Если бы он провел день в поисках частей тела жертв, если бы к сумеркам не идентифицировал выродка и хоть немного не отдохнул, он измотался бы что душой, что телом и не смог бы надежно охранять Барбару.
Короче, не мог он тратить время на поиски кисти Гизель Уинслоу.
А кроме того, читая статью второй раз, он вспомнил кое-что еще, помимо записки на передней панели холодильника. Манекен с шестью кистями.
Две кисти, которыми оканчивались руки, держали воткнутые в шею ножи.
Две кисти, заменившие стопы, держали железный штырь, которым манекен трахал себя.
Третья пара кистей, взятая, как и вторая, у какого-то другого манекена, торчала из грудей. Так что манекен чем-то напоминал индуистскую богиню Кали.
Хотя у других манекенов число кистей не превышало положенного человеку, этот, с шестью кистями, предполагал, что женская кисть для Зиллиса — фетиш.
На фотографиях, которые украшали обложки порнокассет, женские руки присутствовали практически всегда. Или в наручниках, или крепко связанные веревкой, или в кожаных перчатках.
Тот факт, что Гизель Уинслоу отрезали кисть, говорил о многом, возможно, доказывал вину Зиллиса.
Билли, конечно, притягивал факты за уши. У него не было оснований набросить петлю на шею Стива Зиллиса.
«Разве я не протянул тебе руку дружбы? Да, протянул».
Грубый, подростковый юмор. Билли буквально увидел, как Стив Зиллис, ухмыляясь, произносит эти слова. Насмешливым, хорошо поставленным барменским голосом.
Внезапно он вспомнил, какое активное участие в его выступлениях за стойкой бара принимали руки. Они у него были необычайно проворные. Он жонглировал оливками, и не только. Показывал карточные фокусы. Монетка «прогуливалась» у него между костяшками пальцев, а потом могла исчезнуть.
Но все это не помогало Билли покрепче завязать петлю.
Время приближалось к двум утра. Если он намерен встретиться с Зиллисом, сделать это следовало под покровом темноты.
Медицинскому клею на ранках досталось. «Заплатки» треснули по краям, обтрепались.
Билли открыл тюбик и поверх первого слоя наложил новый.
Если уж он и собирался взяться за Зиллиса, то сначала с ним следовало поговорить. Ничего больше. Просто серьезно поговорить.
На случай, если Зиллис и есть выродок, ему придется отвечать на поставленные вопросы под дулом пистолета.
Разумеется, если бы выяснилось, что Зиллис — не убийца, всего лишь изврашенец, он бы Билли не понял. Разозлился бы. Мог подать в суд.
И успокоить его Билли мог только одним способом: напугав. А напугать он его мог, лишь причинив сильную боль, чтобы Зиллис понял, что настроен Билли серьезно, а если Зиллис попытается обратиться в полицию, то ему будет еще хуже.
Прежде чем идти к Зиллису, Билли следовало убедиться, что сам он способен напасть даже на невинного человека и как следует врезать ему, чтобы заставить молчать.
Он сжал и разжал левую руку. Она сжималась и разжималась.
Вот этот выбор делать его не заставляли: он мог причинить боль и запугать невинного человека, а мог и выдержать паузу, подумать, посмотреть, как будут разворачиваться события, и таким образом, возможно, подвергнуть Барбару большей опасности.
«Выбор за тобой».
Так было всегда. И всегда будет. Действовать или бездействовать. Выжидать или идти. Закрыть дверь или открыть. Отгородиться от жизни или войти в нее.
У него не было часов и дней, необходимых для тщательного анализа. Более того, если бы у него и было время, он бы заблудился в лабиринте этого анализа.
Билли попытался найти ответ в личном опыте, приложив его к создавшейся ситуации, и не нашел.
Он завел двигатель. Выехал со стоянки дальнобойщиков.
Не сумел отыскать на небе месяц, этот тоненький серебряный серпик. Должно быть, он находился у него за спиной.
Часть четвертая
Глава 60
В 2:09 утра Билли припарковался на тихой улочке, застроенной жилыми домами, в двух с половиной кварталах от дома Стива Зиллиса.
Нижние ветви деревьев находились между уличными фонарями и землей и отбрасывали тени на тротуары.
Шагал Билли неторопливо, всем своим видом показывая, что у него стойкая бессонница и прогулки в столь поздний час для него — привычка.
В домах свет не горел ни в окнах, ни на крыльце. Мимо не проезжали автомобили.
К этому времени земля уже отдала большую часть тепла, запасенного за день. Так что ночь не была ни жаркой, ни прохладной. Мешок из-под хлеба, закрепленный на ремне, болтался у левого бока. В нем, прикрытые кухонным полотенцем, лежали наручники, баллончик с «мейсом» и «тазер».
На правом боку висела кобура «Уилсон комбат». С табельным заряженным пистолетом Лэнни Олсена.
Низ футболки Билли вытащил из джинсов, так что кобуру с пистолетом она скрывала. Даже с нескольких футов никто бы не понял, что это кобура.
Подойдя к дому Зиллиса, он свернул с тротуара на подъездную дорожку, последовал вдоль стены из эвкалиптов мимо гаража. На фасаде окна были темными, но мягко светились в спальне Зиллиса и в ванной.
Билли постоял во дворе, оглядываясь, вслушиваясь в ночь. Подождал, пока глаза забудут свет уличных фонарей и привыкнут к темноте.
Вновь засунул низ футболки в джинсы, чтобы облегчить доступ к пистолету.
Из кармана достал латексные перчатки, натянул на руки.
Район был тихий. Дома стояли неподалеку друг от друга. Так что шуметь не следовало. Соседи услышали бы крики, не говоря уже о выстрелах, если не заглушить их подушкой.
Билли шагнул в маленький крытый внутренний дворик, где стоял один алюминиевый стул. Ни стола, ни мангала, ни растений в горшках.
Через стеклянные панели двери черного хода оглядел кухню, освещенную зелеными цифрами часов, духовки и микроволновки.
Вытащил из-под ремня мешок, достал из него баллончик «мейса». Полотенце заглушило звяканье наручников. Билли вновь завязал горловину мешка узлом и сунул под ремень.
