— Встречался с некоторыми. В настоящий момент я выполняю кое-какую работу для Джеральда Шора. Он вам нравится?
— С ним все в порядке. Однако он не такой, как его брат Франклин, в особенности что касается лужайки и цветов. Они его не волнуют, так что я его практически не вижу. Приказания отдает миссис Шор, если только этот проклятый японец не пытается навязать свою волю. Вы в курсе, чего не так давно добивался этот проклятый язычник?
— Нет.
— Уговаривал ее отправиться в путешествие. Говорил, что это полезно для здоровья. Хотел, чтобы вся семья уехала, а он бы сделал генеральную уборку, тогда дом блестел бы снаружи и изнутри. Вроде бы говорил, что ему надо три или четыре месяца для этого. Предлагал, чтобы она уехала во Флориду и взяла с собой племянницу. Я знаю, что он обсуждал это с Джорджем Албером. Не исключено, что план разработал Албер. Вы его знаете?
— Нет.
— Он сейчас ходит в любимчиках. Похоже, что старушка когда-то имела виды на его отца — или он на нее — я не уверен, кто на кого. Я выполняю свою работу и хочу, чтобы меня оставили в покое. Больше я ничего не требую.
— А Комо хорошо работает?
— Работает-то он хорошо, но создается впечатление, что его глаза все время смотрят тебе в спину.
— Вы упоминали, что когда-то жили в доме Шоров. У вас в то время возникали какие-то проблемы с Комо?
— Мы, конечно, не дрались — ничего в открытую. Правда, у моего брата возникали…
— У вашего брата? — переспросил Мейсон, на секунду повернувшись к Делле Стрит и встретившись с ней взглядом. — С вами вместе в доме Шоров жил брат?
— Угу. Месяцев шесть-семь.
— Что с ним случилось?
— Он умер.
— Пока вы жили там?
— Нет.
— После того, как переехали? Как скоро?
— Через неделю или две.
— Долго болел?
— Нет.
— Что-то с сердцем, как я предполагаю?
— Нет. Он был моложе меня.
Делла Стрит заметила миролюбивым тоном:
— Я понимаю ваши чувства, мистер Лунк. Вы не хотите об этом вспоминать, не так ли, мистер Лунк?
— Нет.
— Никогда не хочется вспоминать о том, как кто-то близкий ушел из жизни, — продолжала Делла Стрит. — Это шок. Должно быть, ваш брат был умным человеком, мистер Лунк.
— С чего вы взяли?
— О, вы так его описывали, что создалось впечатление: никому не удавалось его обмануть. Например, японцу было бы не обвести его вокруг пальца.
— Нет!
— Наверное, вам приходилось трудно самому делать всю работу в саду после смерти брата.
— Он мне не помогал. Он приехал в гости. Он плохо себя чувствовал какое-то время — и не мог выполнять никакую работу.
— Иногда такие люди живут значительно дольше сильных и здоровых на вид, которые даже не подозревают о том, что такое болезни.
— Вы правы.
— Мистер Шор, наверное, был прекрасным человеком, — продолжала Делла Стрит.
— Да, мисс. Он очень хорошо ко мне относился.
— Позволил вашему брату жить в доме. Как я догадываюсь, с него за это не брали денег?
— Нет, не брали, — подтвердил Лунк. — И я никогда не забуду, что сделал Шор, когда мой брат умер. Я потратил на врачей много денег, а тут Шор пригласил меня к себе и сказал, что понимает мои чувства и… Знаете, что он сделал?
— Нет. Что?
— Дал мне триста пятьдесят долларов, чтобы отправить тело на восток, и позволил мне поехать вместе с ним на поезде — предоставил отпуск. Моя мать тогда еще была жива, а для нее много значило то, что я доставил тело Фила домой, и похороны состоялись там.
— Она умерла? — поинтересовалась Делла Стрит.
— Угу. Пять лет назад. Ничто в жизни меня так не впечатляло, как то, что тогда сделал для меня мистер Шор. Я его очень благодарил. Я бы еще его поблагодарил, но он исчез к тому времени, как я вернулся после похорон Фила.
Мейсон легко толкнул Деллу Стрит коленом, чтобы она больше не расспрашивала садовника на эту тему и не вызывала подозрений. После нескольких минут молчания Мейсон сам обратился к Лунку:
— Вы хоронили брата примерно в то время, когда исчез мистер Шор?
— Примерно.
— Японцы — умный народ. Восточные люди вообще много знают о ядах такого, о чем мы даже не догадываемся.
Лунк наклонился вперед и внимательно посмотрел в лицо адвокату.
— Почему вы это сказали?
— О, не знаю. Просто думал вслух. У меня иногда появляются странные идеи.
— А что странного в этой?
— Это даже не идея. Просто мысли вслух.
— Я тоже много думал в последнее время, — многозначительно заявил Лунк.
Мейсон подождал несколько секунд, а потом заметил:
— Если бы я жил в одном доме с японцем и на дух его не переносил… Да, очень не хотелось бы жить в одном доме с японцем, и чтобы он готовил и приносил мне еду. Я им не доверяю.
— И я тоже, — кивнул Лунк. — Я вам сейчас кое-что расскажу, мистер… Как вас зовут?
— Мейсон.
— Я вам кое-что расскажу, мистер Мейсон. Через некоторое время после исчезновения мистера Шора я готов был поспорить на что угодно, что японец приложил к этому руку. А позднее я начал задумываться, не имел ли японец какого-то отношения к смерти Фила. Могло быть что-то нечисто, не так ли?
— Яд?
— Я ничего не говорил. Я считаю японцев предателями, которые стараются все делать тайком, терпеть их не могу, однако хочу быть справедливым. Я уже однажды поступил несправедливо по отношению к нему.
— О, правда?
— Если честно, я подозревал, что он… Ладно, я объясню подробно. Какое-то время я думал, что японец хотел избавиться от мистера Шора и решил вначале попрактиковаться на моем брате, чтобы уточнить правильную дозировку и… Вы понимаете, мистер Шор исчез внезапно, причем практически сразу же после смерти Фила… В те дни мне эти мысли не приходили в голову, но потом я начал задумываться…
Мейсон еще раз толкнул Деллу Стрит коленом, заворачивая за угол и направляясь к больнице.
— Не понимаю, почему вы назвали это несправедливостью по отношению к японцу, — признался Мейсон.
— Нет, это не его рук дело, — уверенно заявил Лунк. — Но несколько часов назад вам не удалось бы меня в этом убедить, даже если бы вы спорили со мной всю ночь. Просто это доказывает, что происходит, если вобьешь себе в голову какую-нибудь идею. По правде говоря, я решил переехать из дома Шоров только из-за того, что этот японец находится там постоянно. Филу становилось все хуже и хуже. Мне самому вдруг сделалось нехорошо, я отправился к врачу, но он не смог поставить диагноз. В общем, я собрал вещи и переехал.
