Сэм посмотрела на Райана и улыбнулась.
Солнечные лучи нашли ее глаза и высветили в них синеву неба, зелень моря, радость от единения с миллионами тонн воды, которые гнал к берегу шторм, разыгравшийся в трех тысячах миль от Калифорнии, и с луной, которая сейчас плыла по небу на темной стороне Земли.
Сэм поймала вторую волну: на двух коленях, на одном встала на борд и уверенно и непринужденно взлетела на гребень волны, скатилась с губы
[8]
.
Когда Саманта исчезла из виду, скользя вниз по лицу волны
[9]
, Райан подумал, что эта волна (гораздо больше предыдущих) могла загнать Саманту в трубу
[10]
. Но, конечно, та выбралась бы из нее так же легко, как нефть течет по трубопроводу.
Райан перевел взгляд на океан, рассчитывая момент подхода следующей волны. Ему не терпелось подняться и заскользить.
Что-то случилось с его сердцем. Оно уже билось быстрее, предвкушая ощущение полета, но внезапно резко ускорило бег, да еще и забухало с такой силой, будто Райана ждало что-то ужасное, а не приятное развлечение.
Он почувствовал, что удары сердца отдаются в лодыжках, запястьях, горле, висках. И кровь в его артериях вроде бы устремилась навстречу накатывающей на него, уже поднимающей его волны.
Шипящий голос воды усилился, в нем появились угрожающие нотки.
Схватившись за борд, уже не думая о том, чтобы встать и помчаться по волне, Райан увидел, как дневной свет меркнет, темнеет на периферии. И небо у горизонта, оставаясь чистым, начало сереть.
Дыхание стало быстрым и поверхностным. Похоже, изменился состав атмосферы, процент кислорода заметно уменьшился, возможно, поэтому и посерело небо.
Никогда раньше Райан океана не боялся. Теперь испугался.
Вода поднималась, словно задумала что-то нехорошее. Вцепившись в борд, Райан заскользил по горбу волны в ложбину между волнами. Почему-то испугался, что ложбина станет ямой, яма – водоворотом, а уж водоворот утащит его на дно.
Борд качало, трясло, Райан чуть не свалился с него. Силы уходили. Хватка слабела, пальцы дрожали, словно у старика.
Что-то такое ощетинилось в воде, нагоняя на Райана еще больше страха.
И он совершенно не успокоился, даже когда понял, что имеет дело не со щупальцами осьминога и не с акульими плавниками, а с морскими водорослями. Если бы рядом действительно появилась акула, Райан оказался бы в ее власти, не смог бы ни уплыть от нее, ни оказать хоть какое-то сопротивление.
Глава 2
Приступ прошел так же внезапно, как начался. Мчащееся галопом сердце Райана притормозило. Синева изгнала серость с неба. Вода стала не такой темной. Сила вернулась.
Он не знал, сколь долго длился этот кошмар, но увидел, что Саманта позволила волне вынести ее к берегу и теперь, лежа на борде, гребла руками, направляясь к нему.
Когда приблизилась, на лице отражалась тревога, которая слышалась и в голосе.
– Райан?
– Наслаждаюсь покоем, – солгал он. – Поймаю следующую волну.
– С каких это пор ты стал уткой? – спросила она. Серферы называли так тех, кто весь день проводил в зоне ожидания, мок в волнах сразу за полосой прибоя и называл сие серфингом.
– Последние две волны в этом «поезде» были большими, вот я и решил дождаться следующей.
Сэм оседлала борд, посмотрела в океан, высматривая первую волну нового «поезда».
Если Райан правильно просчитал ее реакцию, она чувствовала, что он вешает ей лапшу на уши, но не понимала почему.
Поскольку сердце билось ровно, а сила вернулась, он перестал цепляться руками за борд и оседлал его, готовясь к решительным действиям.
Дожидаясь следующего «поезда» из вагонов-волн, Райан сказал себе, что случившееся с ним – не сердечный приступ, а паническая атака. Когда речь шла о самообмане, мастерством он не уступал любому другому.
Ведь для паники никаких оснований не было. Жизнь спокойная, вольготная, никаких забот – только радости.
– Моргунчик, – Саманта продолжала смотреть вдаль.
– Я вижу.
Океан поднялся к утреннему солнцу, темно-нефритовый и серебристый, огромная стена воды выросла и мягко надвигалась на зону ожидания. В нос Райану ударили запахи соли, йода, водорослей.
– Трамплин! – воскликнула Саманта.
– Монстр, – согласился Райан.
Вместо того чтобы занять исходную позицию, Саманта оставила волну ему, сидела на борде, свесив ноги в воду, приманка для акул.
К земле, громко крича, пролетела стая чаек, чтобы предупредить находящихся на берегу о приближении чудовища, которое разрушит все песочные замки и перевернет столики для пикника.
По мере того как приближался решающий момент, Райана охватывало предчувствие дурного: а вдруг, едва он взлетит на волну, у него начнется новая паническая атака.
Однако он выплыл ей навстречу, в нужный момент поднялся на ноги, раскинул руки, чтобы сохранить равновесие, с растопыренными пальцами, ладонями вниз, и легко, как по льду, заскользил по изгибающейся водяной стене.
Потом оказался в трубе, в стеклянном доме, поднимался все выше, и предчувствие дурного рассеялось, как сигаретный дым.
Наращивая скорость, он вылетел из трубы до того, как волна разбилась пенным валом, навстречу солнечному свету. И окончательно убедился, что все хорошо. «Никакого страха», – заверил он себя. Только так и можно жить.
* * *
Все утро и во второй половине дня на берег накатывали громадные волны. Дующий с суши ветер усилился, сбивал брызги с гребней волн.
Пляжное полотенце не предназначалось для того, чтобы на нем загорали. Им пользовались, чтобы растереть застывшие мышцы, прочистить носовые пазухи, залитые морской водой, избавить волосы от корки соли и клочков водорослей.
Обычно Райан, с небольшими перерывами, не вылезал из воды чуть ли не до вечера, когда дующий с суши ветер умирал, волны теряли силу, а страстное желание слиться с вечностью (в лице океана) уступало место мыслям о буррито
[11]
и тако
[12]
.
