- Ничего себе! - вырвалось у нее само собой. Все вокруг было заставлено игрушками. Машинками, солдатиками, кубиками лего. Плюшевыми животными почти в натуральный размер. На стене висели доспехи, и рядом с ними маленькое оружие, очень похожее на настоящее. На противоположной стене был закреплен щит с баскетбольным кольцом, а рядом стояла корзина с мячами. Велосипеды, самокаты, ролики… В общем, не комната, а мечта любого мальчишки.
- Богато живешь! - покачала головой Саша.
Однако, пользоваться всем этим добром Тимер не умел. Он лениво бродил вдоль полок, не столько играя, сколько разбрасывая игрушки. Саша обратила внимание, что игрушки выглядели как новые. Порывшись, она не нашла даже малюсенькой коробочки с игрушечным ломом - колесиками, проволочками, шурупами и другими ценностями мальчишек. Она открыла коробку с конструктором, из которого нужно было собирать космический корабль.
- Иди сюда, - махнула она рукой мальчику и он заинтересованно подошел.
Потратив почти три часа времени они собрали модель, возможно первую в жизни Тимера. Взяв хрупкую игрушку в руки, малыш медленно двинулся к полке. Одним движением локтя он сбросил десяток плюшевых медведей и собачек, и на освободившееся место поставил корабль, как драгоценность.
- Завтра еще поиграем? - мальчишка смотрел почти умоляюще.
- Обязательно! - Саша провела ладонью по его макушке.
Ребенок на секунду прижался к ее бедру, и она, автоматически, прижала его к себе.
- У меня кое-что есть! Пойдем, покажу!
Тимер потянул ее за руку из комнат на улицу. Саша подумала, что это у них семейное - таскать людей не спрашивая согласия.
Они вышли из дома и двинулись в обход здания. Тимер повел ее через кусты, и эта дорожка показалась ей тайной. А если дорожка была тайной и протоптана ребенком в одиночку, значит шестилетний шалун что-то скрывал от старших. И это обязательно надо было выяснить, мало ли что.
Протиснувшись сквозь колючий и сильно пахнущий кустарник с мелкими белыми цветами, они неожиданно вышли на обрыв. И Саша увидела то, что поразило ее до глубины души. Вода. Много воды. От самого обрыва вдаль расстилалось синее покрывало водной глади. Вода колыхалась и до нее донесся характерный запах соли.
- Мне нельзя сюда ходить! - Тимер наморщил лобик и посмотрел на Сашу серьезно, - отец запретил. Но я хотел тебе что-то показать! Смотри!
Он повел ее по краю уступа, осторожно ступая босыми ногами. Они дошли до края, хотя Саше больше всего хотелось развернуться и уйти, прихватив с собой маленького храбреца.
- Смотри, - еще раз сказал Тимер и показал рукой на камень.
Сначала Саша ничего не увидела, но потом, присмотревшись, разглядела в глубине скалы нишу, а в ней маленькую голубую вазу.
- Там моя мама, - произнес Тимер, - она любит горы и море, так сказал отец.
- Кто поставил туда… - Саша не знала как сказать, - … твою… эту вазу?
- Я не знаю, - ответил мальчик, пожав плечами, - но это был очень храбрый человек, потому что оттуда можно сорваться прямо на скалы. Я думаю, это был мой отец.
Саша вдруг подумала, что так и есть. Похоже, что этот непонятный ей человек способен на такой поступок ради памяти своей любимой жены. Что же за человек такой - принц Фарид? Он может спасти женщину из беды. Он может захватить власть в своей стране. Он может быть без ума влюблен. Он может не замечать, что его любят. Он может заботиться о ребенке. Своем и чужом, нерожденном. Он очень странный и загадочный.
Она так углубилась в свои мысли, что не заметила, как Тимер начал двигаться в обратном направлении. Он аккуратно переступал по краю, но в какой-то момент его ноги заскользили, и мальчик, взмахнув обеими руками, словно собираясь взлететь, начал падать. Саша, услышав вскрик, обернулась сказать, что пора возвращаться. И время застыло. Словно во сне, она видела падающего навзничь ребенка. Извернувшись она протянула руку и уцепилась пальцами за футболку. Швы затрещали, но выдержали. Тимер упал животом на край и закричал от боли и страха. Саша, задыхаясь, подтащила его к себе, и, передвигаясь на коленях, сдирая кожу об острые камни, отползла от опасного уступа. Она обняла Тимера и начала покачивать, утешая плачущего ребенка. Так они просидели долго. Малыш успокоился, а она никак не могла сморгнуть картинку увлекаемого притяжением детского тельца. От пережитого страха ее начало потрясывать в ознобе.
- Тимер, - Саша повернула к себе заплаканное лицо мальчика, - пообещай мне, что ты никогда! Слышишь? Никогда больше не пойдешь сюда один!
- Обещаю, - шмыгая носом ответил Тимер, - только с папой.
- Правильно, - кивнула Саша, - с папой можно.
- Саша, - мальчик взял ее за руку и прижал к своей груди, - не говори пожалуйста никому об этом.
- Не скажу!
Тайна объединила их. Когда ободранные в кровь, они появились на пороге комнаты Кадрии, и женщина, охая, начала настойчиво допрашивать, где они умудрились так пораниться, оба, не сговариваясь, придумали совершенно правдоподобную историю. Хотя Саша была уверена, что Кадрия не поверила ни на секунду.
Тимер не издал ни звука, пока Кадрия обрабатывала глубокие царапины, Саша же, в свою очередь, стонала и попискивала от жжения антисептика. Мальчик подошел к ней, успокаивающе положил ладонь на живот, и в то же мгновение почувствовал слабый толчок изнутри. Он отдернул руку, изумленно уставившись на то место, откуда произошло движение, и положил ладонь снова. И снова ощутил толчок.
- Это что? - недоумение в глазах ребенка сменялось восхищением.
- Это моя дочка здоровается с тобой, - улыбнулась Саша.
- Она меня знает?!
- Конечно!
- Можно я еще потрогаю?
Кадрия любовалась этой почти семейной идиллией и думала о том, как же не хватает ребенку матери. И, к добру или худу появилась в их жизни эта русская.
Наступила зима. Саша никак не могла поверить, что где-то далеко идет снег и люди украшают дома елками, кутаются в шубы и пуховики, и чистят дорожки перед домом. Все это словно было в прошлой жизни. Здесь зима была другая. Жаркая, душная, сухая. Дожди не шли, порывистый ветер был наполнен горячей солью и песком. И даже редкие тайные вылазки на уступ, куда она повадилась ходить с того злополучного дня, не радовали ее. Вода не манила умчаться вдаль. Она тихо плескалась, нагреваясь безжалостным солнцем.
Беременность медленно перешла в третий триместр, и Саша чувствовала себя очень толстой. Ей было тяжело ходить, тяжело спать. Ей было тяжело жить.
Добрые женщины, окружающие ее, замечали настроение, и пытались как-то развеселить гостью. Саша любила проводить время с Амани. Юная принцесса не была избалованной, и ее жилище, по сравнению с комнатой ее сестры, выглядело очень скромно. Хотя, конечно, и тут все кричало о богатстве. Чего только стоили золоченые светильники, пушистые ковры и роскошная постель с балдахином. Но самым ценным предметом Амани считала огромный музыкальный центр, подаренный мужем, и фотоаппарат. Девушка любила фотографировать. Развешивать по стенам фотографии было нельзя, но в ноутбуке, так же подаренном Фаридом, хранилась огромная подборка фотографий. У Амани явно был к этому талант.
