– Двенадцать человек, – ответил ему Фордайс.
Глядя на часы, Рой сказал:
– Они именно сейчас должны встретиться с Дювалем.
В течение шестнадцати лет Майкл Акблом, а ныне Спенсер Грант боролся с желанием вернуться на ранчо. Он сдерживал и подавлял в себе это желание. Он не поддавался желанию, которое как магнит тянуло его к этому месту. Но, сознательно или нет, он всегда знал, что должен приехать туда рано или поздно. Иначе он давно бы продал это ранчо, чтобы полностью покончить с прежними воспоминаниями. Он так не хотел их ворошить. Недаром он сменил свое имя. Он не продавал собственность по той же причине, по которой не сделал себе пластическую операцию и не избавился от шрама.
Он себя наказывает шрамом, так сказал доктор Монделло в своем белом-пребелом офисе в Беверли-Хиллз. Он напоминает себе о чем-то, что он желал бы забыть, но чувствует, что не имеет права это сделать.
Пока Грант спокойно жил в Калифорнии, он мог противостоять зову этого «полигона смерти» в Колорадо.
Но сейчас он спасал свою жизнь и испытывал ужасный стресс. Кроме того, он находился сравнительно недалеко от своего дома. Поэтому призывы сирен прошлого... О, с ними было так трудно бороться! Рой мог побиться об заклад, что сын убийцы-художника вернется на место, где было пролито столько крови, где его настиг тот кошмар.
У Спенсера Гранта еще не были закончены все дела на ранчо недалеко от Вэйля. Только два человека в мире знали, в чем же там было дело.
За сильно затемненными окнами мчащегося лимузина, в сгущавшемся сумраке короткого зимнего дня город Денвер казался задымленным и размытым, как древние руины, покрытые плющом и заросшие мхом.
* * *
«Джет-рейнджер» приземлился западнее Гранд-Джанкшена между нагромождениями красных камней и низкими холмами, где росли сосны и кустарники. Здесь располагался национальный заповедник Колорадо. Все было покрыто сухим снегом, который взметнулся кристаллическим облаком от ветра, поднятого винтом.
В сотне футов от места приземления темно-зеленая стена деревьев служила декорацией, на фоне которой выделялся силуэт белого «Форда-Бронко». Человек в зеленом лыжном костюме стоял у открытой задней дверцы машины и наблюдал за вертолетом.
Спенсер оставался с пилотами, пока Элли пошла поговорить с водителем машины.
Мотор «Джет-рейнджера» затих, лопасти винта перестали вращаться, и в этой долине, окаймленной деревьями и скалами, стало тихо, как в пустой церкви... Элли слышала только хруст снега под своими ногами, ступавшими по мерзлой земле.
Когда она подошла ближе к «Бронко», то увидела фотокамеру, укрепленную на треноге. В машине она заметила разные фотопринадлежности.
Фотограф был с бородой и очень рассерженный. Из его ноздрей струился пар, казалось, еще немного, и он взорвется.
– Вы испортили мой снимок. Этот нетронутый снег, покрывавший яркие островерхие скалы. Такой контраст, такое напряжение. И теперь все пропало.
Элли оглянулась на нагромождение скал за вертолетом. Они по-прежнему были ярко-огненными – светящийся красный свет в лучах солнца – и по-прежнему островерхими. Но что касалось снега, он уже не был девственно чистым и нетронутым.
– Простите.
– Из ваших извинений шубу не сошьешь, – резко ответил он. Она посмотрела на снег возле «Бронко» и увидела там только отпечатки следов фотографа. Видимо, он был один. – Какого черта, что вы здесь делаете? – продолжал он нападать на Элли. – Здесь существуют ограничения на шум. И уж, конечно, нельзя тарахтеть вертолетом, – наскакивал фотограф. – Здесь находится заповедник.
– Тогда вам придется нам кое в чем помочь и тем самым сохранить себе жизнь, – сказала Элли, вытаскивая пистолет из кармана кожаной куртки.
В «Джет-рейнджере», передав Элли свой «узи», Спенсер срезал обивку с кресел. Длинными кожаными полосками он связал руки всем трем мужчинам и привязал их к ручкам пассажирских кресел, в которые усадил их.
– Я не стану вставлять вам кляп в рот, – сказал он им. – Здесь все равно никто не услышит, как вы кричите.
– Мы здесь просто замерзнем, – возразил ему пилот.
– Через полчаса вам удастся освободить руки. Еще полчаса или минут сорок понадобится, чтобы дойти до шоссе. Мы пролетали над ним. За это время вы не замерзнете.
Элли добавила:
– Можете быть уверены, приехав в город, мы позвоним в полицию и сообщим им, где вы находитесь.
Наступили сумерки. Начали появляться звезды на темном пурпуре неба.
Спенсер вел машину, а Рокки дышал в ухо Элли, сидя позади нее. Они без труда нашли выезд на шоссе по следам машины фотографа, приехавшего в это красивое и живописное место утром.
– Почему вы им сказали, что мы позвоним в полицию? – спросил ее Спенсер.
– Вы что, хотите, чтобы они замерзли?
– Мне кажется, что этого не случится.
– Все равно не хочется рисковать.
– Да, но в наше время надо быть осторожней. Возможно, каждый звонок принимается в полиции по линии, связанной именно с данным автоматом. Это совсем не то, что вы набираете 911 – телефон спасения. В маленьком городке типа Гранд-Джанкшена невелика преступность, и деньги из бюджета города они могут потратить на всякие новые системы связи с соответствующими сигналами и свистками. Вы им звоните, и они точно знают, откуда вы звоните. Адрес появляется на экране перед оператором в полиции. И тогда они будут знать, в каком направлении мы отправились и по какой дороге.
– Я поняла, но мы им усложним работу, – сказала Элли и объяснила Спенсеру, что она придумала.
– Мне это нравится, – согласился он.
* * *
Тюрьма «Рокки Маунтин» для сумасшедших преступников была построена во времена «великой депрессии» под наблюдением и по рабочим проектам администрации. Она выглядела прочной и неприступной, как скала. В широком приземистом здании маленькие окна в глубине толстых стен были забраны решетками даже в административном крыле. Стены облицованы серым гранитом. Гранит более темного цвета был использован для окантовки окон, дверей и карнизов. Крыша из черного шифера.
Рой Миро почувствовал, что само здание производит мрачное и неприятное впечатление благодаря цвету и пропорциям. Без преувеличения можно было сказать, что здание, стоявшее на холме, давило на окружающий ландшафт, словно живое существо. В сумерках окна тюрьмы отражали от крутых склонов скал и испускали неприятный желтый свет. Он будто исходил из темниц какого-то демона, жившего в глубине гор.
Рой и его команда подъехали к тюрьме в лимузине, постояли перед ней и потом двинулись по коридорам к офису доктора Пальма. Рою стало жаль бедные заблудшие души, которых заперли в этой куче камней. Ему также было жаль и надзирателей, которые по долгу службы должны были проводить много времени в таких ужасных условиях. Если бы все зависело только от него, он бы тщательно заклеил окна и вентиляцию всех помещений, где были поднадзорные и их надзиратели, и спас бы их от страданий с помощью приятного, но губительного газа.
