Рейчел. Вы бы только посмотрели на нее. Она была такая красивая, ее карточка стоит здесь. Но фото не могло передать, какая она была красивая. Нет, на фото она совсем не такая, какой была в жизни. Она погибла в автокатастрофе четырнадцать лет назад. Ужасно, когда ты переживаешь своих детей, ты даже начинаешь сомневаться, видит ли все это Бог. Теда и Берни почти всю свою жизнь прожили в Калифорнии. Берни работал бухгалтером, а она учила детей в начальных классах. Выйдя на пенсию, они продали свой дом, получили неплохие деньги и переехали в Вегас, но не потому, что были игроками – ну, может быть, раз в месяц они проигрывали двадцать долларов в игровых автоматах. Они приехали сюда, потому что недвижимость здесь стоила гораздо дешевле, чем в Калифорнии. Именно по этой причине сюда ехали все пенсионеры. Она и Берни заплатили за маленький домик наличными, и все равно они могли положить в банк шестьдесят процентов от той суммы, которую получили после продажи их дома в Калифорнии. Спустя три года после их переезда умер Берни. Он был милым человеком, очень тихим и нежным. Он всегда заботился о ней. Ей так повезло, что она вышла за него замуж. После его смерти вдове не нужен был такой дом, поэтому Теда продала его и переехала в квартиру. У нее тоже была собака, целых десять лет. Ее звали Искорка, и это имя подходило ей. Это был милейший кокер-спаниель, но два месяца назад он умер. Боже, как же она рыдала, глупая женщина. Она проливала потоки слез, но ведь она его так любила. С тех пор она старалась занять себя тем, что убирала в квартире, пекла печенье, смотрела телевизор и еще играла в карты с друзьями два раза в неделю. Она не собиралась больше заводить собаку, потому что она может умереть раньше собаки, а ей не хотелось бы оставлять в беде свое любимое животное. Она увидела Рокки, и у нее растаяло сердце, и теперь она поняла, что все же заведет себе нового любимца. Если она возьмет его из приюта для бродячих собак, где его могут просто усыпить, – все равно, сколько бы животное ни прожило с ней, это будет лучше, чем то, что его ждет без нее. И кто знает, может, она проживет достаточно времени, и они еще порадуются, пока не настанет пора уйти из жизни. У нее есть знакомые, которым уже далеко за восемьдесят, и они все еще крепкие люди.
Чтобы доставить ей удовольствие, Спенсер выпил третью чашку кофе и съел еще одно громадное печенье.
Рокки вел себя великолепно и елеще тоненькие ломтики ветчины, и терпел, пока ему чесали брюшко и подбородок.
Время от времени он закатывал глаза, глядя на Спенсера и как бы спрашивая: «Почему ты мне давно не рассказал об этой леди?»
Спенсер никогда не видел, чтобы кто-нибудь мог так очаровать собаку. Это удалось Теде. Хвост Рокки время от времени начинал энергично бить по дивану, и было страшно, что он может разодрать обивку в клочья.
– Я хотел спросить у вас, – вклинился Спенсер, когда Теда остановилась передохнуть. – Знали ли вы молодую женщину, которая жила в соседней квартире до прошлого ноября. Ее звали Ханна Рейни, и она...
При упоминании о Ханне, которую Спенсер знал как Валери, Теда снова начала произносить монолог, состоящий только из прилагательных в превосходной степени. Эта девушка, о, эта удивительная девушка. Да, она была чудесной соседкой. Она была такая внимательная, у нее, милочки, было такое чудное сердце. Ханна работала в казино «Мираж» и почти все время в ночную смену, и поэтому она спала, как правило, почти до полудня. Довольно часто Теда и Ханна вместе обедали. Иногда это происходило в квартире у Ханны, а иногда у Теды. В октябре Теда сильно болела гриппом, и Ханна ухаживала за ней, она ее просто вытащила из болезни. Она была ей как дочь. Нет, Ханна никогда не вспоминала о прошлом, никогда не говорила, откуда она родом, никогда не рассказывала о своей семье, потому что ей не хотелось вспоминать что-то ужасное – это можно было понять, – она смотрела в будущее, только в будущее, и никогда не вспоминала прошлое. Теда даже одно время думала, что она сбежала от неприятного, грубого мужа. Он, возможно, старался разыскать Ханну, и ей пришлось скрываться от него, чтобы он ее не убил.
В наше время так часто приходится слышать о подобных вещах. Мир стал таким ужасным, все перевернуто с ног на голову, и с каждым днем все становится хуже и хуже. Потом в одиннадцать утра в ноябре в квартиру Ханны ворвались люди из отделения по борьбе с наркотиками. В это время девушка обычно спала, но в тот день ее в квартире не оказалось. Она уехала, не сказав никому ни слова, не попрощавшись с Тедой, как будто знала, что ее будут искать. Федеральные агенты были вне себя от злости, и они долго допрашивали Теду. Они так себя вели, словно это она совершила преступление. Представьте! Они заявили, что Ханна Рейни была преступницей, которая скрывалась от властей. Она принимала участие в торговле кокаином в стране и убила двух полицейских офицеров, которым удалось внедриться в эту организацию. Она сделала это, когда им всем грозил провал.
– Значит, они хотели арестовать ее за совершенное убийство? – спросил Спенсер.
Теда Давидович сжала в кулачок пухлую ручку с коричневыми старческими пятнами на коже, которые выдавали ее возраст, и стукнула ногой в ортопедическом ботинке по полу, да так, что раздался громкий стук, несмотря на то что на полу лежал ковер. И потом она сказала:
– Это все дерьмо!
* * *
Ева Мария Джаммер работала в комнате без окон в самом низу башни, где были расположены офисы, на четыре этажа ниже делового центра Лас-Вегаса. Иногда она представляла себя горбуном Нотрдама на его колокольне или призраком, бродившим в одиночестве в парижской Опере, а порой даже графом Дракулой в его могиле. Она была таинственной фигурой, владевшей ужасными секретами. Она надеялась, что когда-нибудь ее будут бояться многие. И будет таких гораздо больше, чем тех, кто боялся горбуна, призрака и самого графа, даже вместе взятых.
В отличие от монстров из фильмов, Ева Джаммер внешне была более чем привлекательна. Тридцати трех лет, бывшая шоу-герл, зеленоглазая блондинка, от которой у любого мужчины захватывало дух. Глядя на нее, мужчины теряли голову, а увидев на улице, могли врезаться в фонарный столб. Такое необыкновенное тело, как у нее, могло существовать только во влажных эротических мечтах парней в период пубертации.
Она прекрасно осознавала, насколько великолепна. Она себя обожала, потому что это давало ощущение власти, а Ева ничего на свете так не любила, как власть.
В своем глубоком убежище, где стены и пол были серые, а ряды флюоресцентных ламп отбрасывали жесткий и резкий свет, Ева все равно была великолепна. Хотя ее комната как следует отапливалась и сама Ева время от времени еще включала термостат, эта бетонная коробка никак не могла прогреться, и Еве часто приходилось надевать свитер, чтобы совсем не замерзнуть. Она работала здесь одна и делила комнату только с несколькими пауками, которых не могла отсюда выжить, сколько бы ни брызгала инсектицидами.
В это февральское утро в пятницу Ева аккуратно проверяла банки данных записывающих устройств, которые стояли на металлических стеллажах, занимавших почти всю стену.
К ее бункеру вели сто двадцать восемь линий от личных телефонов, и все они, кроме двух, были присоединены к подслушивающим устройствам. Но записывающие устройства в данный момент работали не все.
