ЮРЧЕНКО СООБЩИЛ, ЧТО ЗАМЕСТИТЕЛЬ РЕЗИДЕНТА КГБ В ЛОНДОНЕ (ИМЕНИ ОН НЕ ПОМНИТ) БЫЛ ОТОЗВАН В МОСКВУ В МАЕ СО СКРЫТОЙ ЦЕЛЬЮ КОНТРРАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ. ЮРЧЕНКО СЛЫШАЛ, ЧТО ПРОТИВ НЕГО ПРИМЕНЯЕТСЯ «СЫВОРОТКА ПРАВДЫ». ПОДРОБНОСТЕЙ НЕТ.
ЮРЧЕНКО ПОДПИСАЛ СТАНДАРТНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ УБЕЖИЩА. ПО МЕРЕ ПОСТУПЛЕНИЯ НОВЫХ СВЕДЕНИЙ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ИНФОРМИРУЕМ.
СЧИТАЕМ ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕПРАВИТЬ ЮРЧЕНКО В США. ОН ПОЛАГАЕТ, ЧТО ЧЕРЕЗ ТРИ-ЧЕТЫРЕ ЧАСА РИМСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА КГБ СТАНЕТ ЕГО РАЗЫСКИВАТЬ, ВОЗМОЖНО, ОБРАТИТСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ К ИТАЛЬЯНСКИМ ВЛАСТЯМ. БЫЛО БЫ ХОРОШО, ЧТОБЫ ОН ОКАЗАЛСЯ В САМОЛЕТЕ ДО ТОГО, КАК ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ. ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ РЕШЕНИЕ.
— Это Ховард. «Мистер Роберт» — это Ховард, — сказал Гербер с каким-то странным спокойствием в голосе. — Эдвард Ли Ховард предал нас.
Я было собрался спросить, кто такой этот Ховард, как зазвонил телефон. Гербер снял трубку и после паузы сказал: «Да, Клэйр. Я уже прочел!» Он еще некоторое время слушал, что ему говорил заместитель начальника Оперативного управления, и потом тихо сказал: «Да. Сомнений нет. Это Ховард».
Бросив взгляд на доску за спиной Гербера, я увидел там написанное белым мелом одно слово: «Решимость!»
Позже в своем кабинете я прочел справку с первыми результатами проверки Юрченко по учетам. Она содержала обычные биографические и стандартные оперативные данные ФБР, но один момент привлек мое внимание. Юрченко был тем самым незадачливым офицером безопасности советского посольства, который в 1976 году передал полиции пакет, переброшенный через забор посольского жилого комплекса бывшим работником ЦРУ Эдвином С. Муром, некоторое время безуспешно пытавшимся установить контакт с КГБ, опуская записки в почтовый ящик резидента КГБ Дмитрия Якушкина. Когда КГБ, ошибочно опасаясь провокации, не пошел на установление с ним контакта, он предпринял отчаянный шаг и бросил пакет через забор. В справке сообщалось, что Виталий Юрченко подумал, что в пакете может быть бомба, и вызвал полицию. Мур получил 15 лет тюрьмы, а Юрченко — сомнительные лавры первого раздолбая года среди работников Лубянки.
Интересная личность, думал я, ожидая на следующее утро встречи с нашей новой добычей.
8
Авиабаза «Эндрюс» Мэриленд 2 августа 1985 года, 7:00
Чак Меданич осмотрел собравшихся в зале для особо важных лиц Центра управления полетами авиабазы «Эндрюс» работников ЦРУ и ФБР. Сам Меданич, коренастый южанин с открытым лицом, мог вполне сойти за игрока футбольной команды или работника охраны. Однако на самом деле он был главным психологом специального центра ЦРУ по обустройству перебежчиков. В его задачу входило обеспечивать использование перебежчиков разведсообществом и в то же время следить за их душевным состоянием. Накануне он далеко за полночь задержался на конспиративной квартире ЦРУ в Октоне, штат Виргиния, где наблюдал за подготовкой квартиры к первоначальному опросу Юрченко. Гербер специально пригласил Меданича к себе и попросил его проследить за всем. Гербер также поручил руководителю контрразведывательного направления советского отдела Олдричу Эймсу помочь Меданичу подготовить все к опросу. Сам Эймс будет одним из тех, кто проведет первоначальный опрос Юрченко.
Меданич и Эймс позаботились, чтобы на конспиративной квартире было все, что может потребоваться перебежчику: соки, кока-кола, молоко, питьевая вода в бутылках, кофе, чай, хлеб, яйца, бекон, ветчина, овощи, несколько упаковок пива, бутылка водки и бутылка виски. Они почти до утра приводили конспиративную квартиру в порядок и договорились, что на следующий день в шесть часов утра встретятся в штаб-квартире в Лэнгли и вместе отправятся на авиабазу «Эндрюс». Там им предстояло встретить самолет С-141, на котором Юрченко и сопровождавшие его лица должны были прибыть из Рима через Франкфурт. Однако в назначенное время Эймс не появился, и нетерпеливый Меданич позвонил в советский отдел, чтобы узнать, где находится Эймс. Секретарь ответила, что тот на связь не выходил, и Меданич поехал на авиабазу без него.
Ожидая прибытия самолета в спартанского вида зале, он даже засомневался, появится ли вообще Эймс, которому был поручен опрос Юрченко.
Когда приземлившийся самолет подрулил к стоянке, на борт поднялись чиновники таможни и иммиграционной службы для оформления документов Юрченко. Меданич увидел, что Эймс прибыл как раз в тот момент, когда Юрченко сходил по трапу к поджидавшей его толпе работников ФБР, ЦРУ и других правительственных ведомств.
Эймс протиснулся через толпу и обратился к Юрченко с фразой, которая заставила Меданича вытаращить глаза: «Полковник Юрченко, приветствую вас в Соединенных Штатах от имени президента США».
Меданич взглянул на Эймса. Его представление прозвучало невероятно помпезно, особенно в устах человека, который проспал и чуть не опоздал на встречу. Группа быстро построилась в автоколонну. Во главе колонны на арендованных автомашинах ехала охрана ЦРУ. За ней следовали работники ФБР на служебных машинах и автофургоне. Эймс оставил свой старенький «фольксваген» на авиабазе. Там он в течение трех дней был припаркован в нарушение всех правил около Центра управления полетами.
Если поведение Эймса на авиабазе «Эндрюс» было несколько странным и натянутым, то для этого была серьезная причина. Эймс был встревожен тем, не знает ли Юрченко, что он является советским «кротом». Эймс был одним из самых информированных работников ЦРУ в отношении КГБ. По результатам первоначального опроса перебежчика в Риме и быстрого просмотра досье ЦРУ он пытался определить, мог ли Юрченко по своему положению в КГБ иметь доступ к его делу. Эймс пришел к выводу, что не мог, но полностью не был в этом уверен.
Работу с Эймсом вело Управление Ж», контрразведывательное подразделение в составе Первого главного управления КГБ. Юрченко ушел из этого Управления в январе 1985 года при не совсем благоприятных для него обстоятельствах по крайней мере за три месяца до того, как Эймс предложил свои услуги советской разведке, и был назначен одним из трех заместителей начальника американского отдела ПГУ, отвечающего за США и Канаду. Эймс знал, что в бюрократической структуре КГБ были десятки заместителей, отвечавших за очень узкие участки работы и не знавших, чем занимаются их боссы.
Эймс предполагал, что если в американском отделе кто-то и знал о его деле, то только начальник отдела и самые доверенные его сотрудники. Юрченко, скорее всего, в этот круг не входил. Но Эймс не был полностью уверен в этом, поскольку Юрченко мог слышать какие-то «коридорные разговоры» об этом деле. Во время первоначального опроса в Риме он об этом ничего не говорил, но, может быть, приберег этот сюрприз для Вашингтона.
Эймс решил, что ему нужно как можно скорее проверить Юрченко. И вот, сидя с ним на заднем сиденье автомашины, он, сделав паузу в разговоре, передал ему заранее подготовленную записку. «Если вы располагаете какой-то особо важной информацией, которую хотите сообщить только директору ЦРУ или какому-то другому высокопоставленному лицу, скажите мне, и я отвезу вас к нему».
