Современники отзывались о нем как о мужчине статном и хорошо сложенном. Лицо его украшали длинная борода и пышные усы, из-за которых бедуины прозвали эмира Отцом усов (Абу Шавариб).
Рассказывают, что под одеждой он носил специально выкованный для него кузнецами стальной жилет, оберегавший его от пуль и стрел, лезвий мечей и кинжалов. Еду, что подавали ему на стол, непременно пробовали в его присутствии, чтобы избежать отравления, слуги, а кофе — личный кагваджи, то есть человек, готовивший этот напиток.
Охрана эмира состояла из 300 вооруженных до зубов и хорошо обученных своему делу гвардейцев. Тела их коней защищали специальные стеганые покрывала, с так искусно вплетенными в них конскими и верблюжьими волосами, что стрелы в них попросту застревали.
Вечера эмир Са’уд любил посвящать беседам с улемами. Его годовой доход оценивался англичанами не менее чем в 1 млн. фунтов стерлингов по ценам тех лет. Расходов на содержание армии он не нес никаких. «Кормили» войско набеги (газу) и та добыча, что они приносили.
Высшей мерой наказания за провинность, «не затрагивавшую основ веры», являлось в империи эмира Са’уда прилюдное «лишение провинившегося его усов». За несоблюдение поста в Рамадан полагалась уже смертная казнь, как и за адюльтер у женщин. Табак, курительные трубки и кальяны во всех захватываемых ваххабитами городах они у населения изымали и сжигали. Женщину, уличенную в курении, провозили на ослике «с позором» (лицом к хвосту животного и с гибкой трубкой от кальяна на шее) по улицам города. Аравийкам, в обычае которых было хвастаться своими ювелирными украшениями, выставляя их напоказ, хаживать в них на людях строго-настрого запретили. Общение правоверных с иудеями и христианами объявили «делом срамным и негожим».
Медину, окруженную стеной, эмир Са’уд взял без боя (1804). Помогли ему в этом предавшие мединцев и впустившие его войска в город братья Бади и Бадай из местного племени ал-харб. Пресветлая Медина подверглась тотальному грабежу. Ваххабиты покусились даже на гробницу Пророка Мухаммада. Растащили сокровищницу Мечети Пророка и разрушили позолоченный купол над усыпальницей Посланника Аллаха.
Годом ранее, расторгнув мир с шарифом, Са’уд вошел в Мекку. По пути туда, в Та’ифе, «летней столице Хиджаза», устроил массовое избиение населения, а в Мекке стер с лица земли могилу Аббаса, дяди Пророка Мухаммада. Предания гласят, что именно тогда он распорядился снять с Каабы традиционное черное покрывало (кисву) и набросить на нее красное (цвет рода Са’удов).
Разместив в Мекке военный гарнизон, состоявший из ветеранов-ваххабитов, сместив шарифа, ставленника Высокой Порты, он бросил вызов султану Османской империи, халифу правоверных, «тени Аллаха на земле». Мусульманский мир содрогнулся. Паломничество приостановилось. В Святых местах ислама в Аравии происходило тогда то, что, в видении некоторых европейских историков, могло произойти в Риме, случись, Ватикан захватил бы Кромвель.
«Очистив, — как сказывал эмир Са’уд, — Мекку и Медину от скверны», он бросил свои полчища на Месопотамию, Сирию и Южную Аравию. Набегам ваххабитов подверглись Басра, Зубайра и Багдад. Была взята дань с Маската, и получен выкуп с Алеппо; разорены и разграблены 35 поселений в окрестностях Дамаска.
Когда орды ваххабитов выплывали из своих песчаных просторов и как тучи саранчи надвигались на города, будь то в самой Аравии, в Южной Месопотамии или в Сирии, размахивая мечами и паля из ружей, то сердца мирных жителей сжимались от страха.
Также, думается, как в свое время немели от ужаса древние англичане при виде красных парусов викингов.
Разгул ваххабитов на территориях, подвластных Османской империи, и особенно переход в их руки Мекки и Медины, отрицательно сказались на авторитете султана в мусульманском мире. Почувствовав это, он приказал Мухаммаду ‘Али, своему деятельному наместнику в Египте, организовать поход в Аравию, и «высвободить Священные Мекку и Медину из ваххабитского плена».
Действительно, побороть и опрокинуть эмира Са’уда мог такой же, как он сам, человек, равный ему по дерзости и отваге, силе воли и целеустремленности. К 33 годам имя Мухаммада ‘Али гремело уже по всем уголкам Турецкой Албании. О мужестве и храбрости его говорили при дворе султана. Немудрено, что именно его турки и бросили во главе албанского военного отряда в Египет, чтобы освободил он «землю пирамид от неверных», пришлых чужаков-европейцев.
Обладая твердой волей, полководческим талантом и будучи к тому человеком честолюбивым, он с поставленной перед ним задачей справился сполна. В 1806 г. стал наместником-правителем Египта, и властвовал там до самой смерти (умер в 1849 г., в возрасте 80 лет).
Британцы попытались «вернуть Египет» (1807), воспользовавшись мятежом, организованным Мухаммадом-беем Эльфи, последним мамлюкским эмиром. Однако английский экспедиционный корпус в составе 5 тысяч человек, высадившийся на побережье Египта, потерпел сокрушительное поражение.
В сказаниях говорится, что тысяча англичан полегла в схватке под Александрией. Выжившие и захваченные в плен несли в руках — из Александрии в Каир — «отсеченные арнаутами» головы 450 своих товарищей-сослуживцев. Там из голов этих соорудили, дескать, на площади пирамиду, а тех, кто нес их, — продали в рабство.
Султан, решивший бросить в Аравию, на подавление ваххабитов, Мухаммада ‘Али, обещал ему щедрую награду, а именно: передать в управление пашалык Хиджаз, а одному из его сыновей — пашалык Дамаск. Притом сразу же, как только «заберет» он у ваххабитов и «вернет» ему Мекку и Медину.
Прежде чем обрушиться на Аравию Мухаммад ‘Али решил «покончить с мамлюками». Пригласил в Каир — по случаю объявления войны ваххабитам — около 700 знатных и именитых мамлюков. И после пира, устроенного в их честь в дворце-форте Саладдина, на окраине Каира, приказал перебить их. Что и было исполнено — на узкой улочке, идущей из форта к городу. Событие это, получившее в истории Египта название «Резни в цитадели», явилось сигналом для аналогичных действий в отношении мамлюков по всему Египту. Погибло, как сообщают хронисты, около 4000 тысяч человек. Те, кто выжил, бежали в Судан.
В экспедиции против ваххабитов, начатой в 1811 г., участвовало 14 тыс. египетских солдат во главе с Туссуном-пашой, 18-летним сыном Мухаммада ‘Али. В октябре войска прибыли в Йанбу (Янбо). Город взяли штурмом. Затем отбили у ваххабитов Джидду. Продвинувшись дальше, египтяне стали нести потери. Под Та’ифом, в январе 1812 г., Туссун-паша угодил в засаду и потерял в схватке около 4000 человек (ваххабиты, для сравнения, — только 600). Дабы вывести войска из окружения, смело ринулся на врага. Прикрывал его в этом бою, и, как говорят, спас от смерти, 20-летний шотландец Том Кейс (Tom Keith) из Эдинбурга, человек необычной судьбы.
Попал он в плен под Александрией, во время уже известной читателю египетской экспедиции англичан. Был одним из тех, кто нес отсеченные головы своих товарищей в Каир. Оказавшись в рабстве, служил у казначея Мухаммада ‘Али, некого Ахмада-аги, по прозвищу Буанапарте (Бонапарт), известного, по словам историков, пристрастием к алкоголю и всякого рода «отвратительным вещам». Принял ислам. Взял имя Ибрагима-аги. Будучи, как-то раз, оскорбленным телохранителем своего хозяина, рабом с Сицилии, столь же дерзким и бесшабашным, как и он сам, скрестил с ним клинки, и прикончил беднягу. Страшась гнева хозяина, укрылся во дворце любимой жены Мухаммада ‘Али, которую просто очаровал, когда прислуживал паше, гостившему с ней в доме Ахмада-аги.
