Во время пребывания басрийского вали в Кувейте, рапортовал капитан Филипс, командир английского корабля «Сфинкс», над дворцом шейха Мубарака развивался турецкий флаг. Поинтересовавшись у эмира, отмечал офицер, почему «над Кувейтом все еще реет турецкий флаг», получил следующий ответ. По подобного рода случаям, сказал шейх Мубарак, когда представитель султана Турции, главы всех мусульман, находится в Кувейте, то в знак уважения к нему, к «халифу всех правоверных», мы поднимаем его стяг. Но это никак и ни в коей мере не означает, что Кувейт признает над собой суверенитет турок, к которым лично он испытывает неприязнь
[396]. Флаг Османской империи, взмывающий, время от времени, над территорией Кувейта, по мусульманским праздникам и ряду торжественных случаев, резюмировал шейх Мубарак, и сам он, и его народ воспринимают как знамя лидера исламского мира, частью которого является и Кувейт.
Шейх Мубарак, пишет по этому поводу Дж. Лоример, не уставал повторять, что он, как и отец, и дед его, «привечают и поднимают у себя флаг с полумесяцем», выражая тем самым почтение и уважение символу ислама, а не в знак согбенности перед Турцией и подчиненности ей
[397]. Кувейт добавлял он, — удел независимый. И потому суда кувейтские в той же Басре обслуживаются как иностранные, а не как турецкие.
Дипломатическая переписка англичан и материалы Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют, что турки, заявляя о необходимости соблюдения статус-кво Кувейта, не переставали настаивать на том, что «шейх Кувейта есть официальное турецкое лицо, а Кувейт — часть территории во владениях Турции в Аравии». Указывая на это в беседах с шейхом Мубараком, английский консул в Басре и политический резидент Британии в Персидском заливе, прямо ставили перед правителем Кувейта вопрос о том, не пора ли, дескать, перестать водружать над Кувейтом турецкий флаг, «символ турецкого верховенства» в их владениях. И вместо него использовать свой собственный, арабский флаг. Проводили мысль о том, что чем быстрее символы и эмблемы турецкой власти исчезнут с территории Кувейта, тем отчетливее проявится и нынешний статус Кувейта как независимого шейхства, суверенитет Турции на который никак не распространяется.
Во время встреч с турецкими официальными лицами британский посол в Константинополе и английские консулы в Басре и Багдаде неизменно подчеркивали, что турецкий сюзеренитет в Кувейте, то есть то влияние, которым там пользуются турки, не есть их полная власть над Кувейтом. Отмечали, что никаких суверенных прав на Кувейт у Порты нет, и таковых за ней Англия не признает
[398].
Пытаясь, несмотря ни на что, «дожать шейха Мубарака» и вынудить его принять вассалитет турок, сообщали российские дипломаты, генерал-губернатор Басры направил в Кувейт турецкий военный шлюп «Зохаф» (24 августа 1901 г.). В это время в Кувейтской бухте находился английский боевой корабль «Персей». Его командир информировал капитана турецкого судна, прямо и безапелляционно, что высадки турецких военных на побережье Кувейта он не допустит. Если же турки попытаются сделать это, то он вынужден будет — в соответствии с имеющимся у него приказом — открыть огонь.
Заявление командира турецкого шлюпа, прозвучавшее в ответ, сводилось к тому, что «все земли от Фао до Бар-эль-Катар, включая Кувейт» — это, дескать, территория Турции, а шейх Мубарак — турецкий подданный. И потому «другие нации и державы» вмешиваться в дела Кувейта и в действия там турецких властей не могут.
На это командир английского корабля заметил, что дискутировать со своим турецким коллегой по вопросу о политическом статусе Кувейта он не вправе и не будет, ибо это — сфера компетенции правительств их стран. Вместе с тем, согласно имеющейся у него инструкции, британское правительство рассматривает шейха Кувейта как независимого правителя, поддерживает с ним добрые отношения, и потому высадки турецкого десанта на территорию Кувейта его экипаж не допустит
[399].
Словесный поединок офицеров закончился тем, как можно понять из рапорта командира «Персея», что капитан турецкого шлюпа, отвечая на соответствующий вопрос англичанина, заявил, что намерений высаживать десант, у него нет. Пояснил, что цель его визита состоит в том, чтобы, в соответствии с указанием басрийских властей, повстречаться и переговорить с шейхом Мубараком по нескольким вопросам.
Встреча состоялась. Турок во время беседы, по образному выражению шейха Мубарака, пытался «посадить его на мель». Заявляя, что Турция — это мусульманская страна, в то время как Британия — держава христианская, убеждал его в том, что для Кувейта, как для «земли мусульман», подпадание под защиту Османской империи — объяснимо и понятно. Чего не скажешь о сближении Кувейта с Англией.
Получив отказ шейха Мубарака на намерение разместить в Кувейте небольшой военный гарнизон, капитан «Зохафа» высказывался в том плане, что он не исключает того, что вскоре эмир Кувейта увидит в своей бухте уже несколько турецких кораблей с солдатами, чтобы заставить шейха повиноваться султану, халифу правоверных.
Во время пребывания «Зохафа» в Кувейте туда пришел еще один английский корабль — канонерская лодка «Сфинкс», с политическим резидентом Англии в Персидском заливе. Тем самым англичане продемонстрировали туркам, что сторонними наблюдателями их действий по силовому утверждению в Кувейте власти османов они оставаться не намерены, и не будут
[400].
Не преуспев с силовым давлением на Кувейт, турки прибегли к мерам коммерческого воздействия на него. Где то в конце ноября — в начале декабря 1901 г. генерал-губернатор Басры установил, выражаясь современным языком, торгово-экономическую блокаду Кувейта. Строго-настрого запретил торговцам Басры ведение каких-либо дел с Кувейтом, и в первую очередь в части поставок в Кувейт продовольствия. Расчет делался на то, что Кувейт, лишенный возможности торговать и кормить свой народ, «начнет чахнуть». Богатые торговцы, некогда перебравшиеся в Кувейт из Басры, оставят его и возвратятся домой. Кувейт превратится в «кусок пустыни».
Наряду с мощным политическим давлением и угрозой военного вмешательства, введение торгово-экономической блокады Кувейта стало одной из составляющих развернутой турками агрессивной кампании против Кувейта, имевшей целью «сломать зазнавшийся Кувейт», и заставить его склонить голову перед Портой.
Когда же османы (в ходе контактов с англичанами) осознали всю серьезность последствий, которые могут возникнуть в их отношениях с Британской империей, реализуя они затеянную ими военную интервенцию против Кувейта, то изменили характер своих действий. Для давления на шейха Мубарака в целях подведения его под власть Порты прибегли к испытанному инструменту — к организации, чужими руками, конечно, бедуинских набегов на Кувейт, частых и массированных. Проводили их Рашидиты, союзники турок. Уже в конце сентября 1901 г. подвластное им племя бану рашайда напало на удел Сабахов в районе Эль-Джахра, и захватило там богатую добычу: домашний скот и верблюдов. Кочевавшие в той округе бедуинские племена, уходя от «нашествия джабаль шаммаров», отодвинулись к городу Эль-Кувейту, буквально обложив его со всех сторон своими шатрами.
