В тех же целях и тогда же, во время посещения Кувейта русским и французским судами (в рамках совместной миссии военной дипломатии в бассейне Персидского залива) познакомил шейха Мухаммада, брата шейха Ибн Са’уда, с командиром французского корабля «Инферне». И тоже для того, чтобы сыграть на опасениях турок и англичан, связанных с возросшим вниманием Франции и России к Кувейту и к зоне Персидского залива в целом.
Во время встречи и беседы с капитан-лейтенантом Кемпом (8 марта 1903 г.), командиром английского корабля «Сфинкс», пожаловавшим в Кувейт после ухода оттуда «Боярина» и «Инферне», представил ему находившегося тогда в Кувейте шейха Ибн Са’уда и, как бы невзначай, заметил, что русские обещали и ему, и Са’удам всяческое содействие и «помощь деньгами» в их борьбе с Рашидитами. Шейх Мубарак, видевший обеспокоенность англичан в связи с активизацией в Персидском заливе деятельности России, полагал, что британцы попытаются «убедить Ибн Са’уда не принимать помощь русских», а окажут ее сами.
Поддержав игру, затеянную шейхом Мубараком, шейх Ибн Са’уд на встрече с капитаном Кемпом высказывался в том плане, что поскольку за спиной у Рашидитов стоят турки, оказывающие им всяческую помощь и поддержку, то и он вынужден будет искать сильного союзника вне Аравии, готового протянуть ему руку помощи. Притом не на словах, а на деле.
Когда капитан-лейтенант Кемп находился в Кувейте, туда из Неджда прибыл вестник с сообщением о том, что джабаль шаммары вновь пытались взять Эр-Рияд, но были отброшены. Не теряя ни минуты, шейх Ибн Са’уд со своим отрядом устремился к месту их предполагаемого становища. Настиг их, неожиданно напал на рассвете, и, по выражению хронистов, «наказал за набег».
Стычки джабаль шаммаров с Ибн Са’удом не прекращались всю весну и все лето 1903 года. В июле англичанам стало известно, что на встрече шейхов Мубарака и Ибн Са’уда с укрывшимися в Кувейте главами нескольких крупных семейно-родовых кланов племени бану ‘аназа, выступивших против Рашидитов, правитель Кувейта поддержал обращение к ним шейха Ибн Са’уда с призывом организовать совместный набег на «гнездо Рашидитов».
В январе 1904 г. Ибн Мит’аб ал-Рашид с войском вплотную придвинулся к рубежам Кувейта, и попросил Высокую Порту разрешить ему разорить удел их обоюдного недруга, шейха Мубарака. Турки велели не делать этого, и он отступил.
В марте 1904 г. Ибн Са’уд вошел в Эль-Касим, и напал на располагавшийся там военно-сторожевой пост Рашидитов. Среди военных трофеев, захваченных Ибн Са’удом, значились верховые верблюды и мешок с деньгами, в количестве одной тысячи серебряных луидоров Марии Терезии. Вслед за этим Ибн Са’уд взял ‘Унайзу (22 марта).
На помощь Рашидитам, войско которых состояло из воинов племен ал-харб, ал-‘утайба и ал-шаммар, турки бросили 8 батальонов с тяжелой артиллерией
[413]. Произошло несколько стычек в районе Бухайрийа, что возле Бурайды. Потери обе стороны понесли значительные. Тяжелое ранение получил и сам Ибн Са’уд. Возникли разногласия между Ибн Мит’абом ал-Рашидом и турецкими офицерами относительно тактики ведения боевых действий. Отрицательно сказывалась на настроениях турок острая нехватка боеприпасов и продовольствия.
Ибн Мит’аб был известен неприятием чужого мнения и исключительной грубостью. Позволял себе оскорблять турецких офицеров, несогласных с его решениями. Довольно часто прикрывал османами своих воинов во время сражений, ставя их впереди бедуинов. Понятно, что недовольство турок день ото дня росло. Когда же их командир, капитан Мир Алай, отказался выполнить приказ «задиристого Рашидита», и бросить на врага в качестве тарана турецких пехотинцев, тот пришел в дикую ярость. Выхватил пистолет и застрелил «надменного турка, забывшего о субординации». Затем, как следует из донесения (10.04.1904) английского консула в Багдаде, настоял на том, чтобы его приказ исполнил другой турецкий офицер, бимбаши Рамзан-ага. В последовавшем затем сражении на поле боя остались лежать и сам бимбаши, и капитан турецкой артиллерии, и 19 турецких забатов (лейтенантов)
[414].
22 марта, докладывал г-н Девей, английский консул в Джидде, шейх Ибн Са’уд захватил ‘Унайзу. Губернатора города расстрелял. Дома 14 знатных и богатейших горожан из числа сторонников Рашидитов отдал на разграбление. В апреле взял Бурайду, другой крупный город провинции Эль-Касим.
Вслед за этим Ибн Са’уд направил письмо шарифу Мекки. Известил его о том, что «восстановил власть предков», и принял титул эмира Неджда
[415].
27 сентября 1904 г. Ибн Мит’аб совершил набег на селение Шунайна, что возле оазиса Каср ибн ‘Укаййил, где стоял лагерем Ибн Са’уд. Встретил ожесточенное сопротивление. Потесненный Ибн Са’удом, отступил. Потери турок под Шунайной составили более тысячи человек убитыми. Весть о сокрушительном поражении Рашидитов и их союзников-турок тут же облетела всю Аравию. Османам стало ясно, доносили английские дипломаты, что Ибн Са’уд — на подъеме, что его авторитет в Верхней Аравии ширится и растет, и что падение Рашидитов — не за горами.
На руку Ибн Са’уду в его действиях по утверждению в Неджде власти Дома Са’удов сыграло антитурецкое восстание в Йемене, «поубавившее, — по выражению англичан, — аппетит Константинополя в отношении Центральной Аравии»
[416].
8 ноября 1904 г. йеменские повстанцы во главе с имамом Йахйей (Яхъей) напали на крупный турецкий гарнизон, расквартированный в Хафаше. Османы во время боя потеряли 400 человек убитыми. Взятие Хафаша нанесло удар по их престижу не только в Йемене, но и в других владениях Порты в Аравии. Вскоре пламя восстания опалило весь Йемен. Повстанцы освободили от турок Сану, древний и красивейший город Южной Аравии.
В начале декабря 1904 г. турки вынуждены были перебросить в Йемен все имевшиеся у них в Аравии военные ресурсы. Сил для продолжения кампании в Центральной Аравии у них не осталось. В складывавшейся ситуации Порта приняла решение о незамедлительном наведении мостов с Ибн Са’удом. Что же касается Рашидитов, то властям своим в Месопотамии дружить с ними велела продолжать, «но только губами»; помощи не оказывать.
Генерал-губернатор Басры направил шейху Мубараку послание, в котором, поделился с ним своими мыслями и соображениями насчет будущего отношений Турции с Недждом. Писал, что есть все основания полагать, что если Ибн Са’уд присягнет на верность Порте, то будет править Недждом без какого-либо вмешательства со стороны Константинополя. Нури-паша, вали Басры (1901–1904), рассчитывал на то, что содержание его письма непременно дойдет до сведения Ибн Са’уда.
