По словам арабских историков, турки, заинтересованные в то время в укреплении отношений с Германией, не исключали возможности передачи островов Варба и Бубийан (Бубиян) в распоряжение немцев, своих союзников на Востоке
[431].
Пребывание османов на территории Кувейта было краткотечным. Англия, тщательно изучившая историю принадлежности земель и островов, оккупированных Портой, выразила решительный и хорошо мотивированный протест, и турки ретировались.
В марте 1902 г. лорд Дж. Гамильтон, глава английского ведомства по делам Индии, заявил, что без дальнейшего тщательного рассмотрения вопроса о территориях, принадлежащих Кувейту, утверждения турок насчет того, что занятие ими Умм-Касра и Бубийана (Бубияна) не есть, дескать, нарушение Портой статус-кво Кувейта приниматься во внимане английским правительством не будут
[432].
В наших контактах и с турками, и с другими державами мы заявляем о желании сохранить статус-кво Кувейта, говорится в депеше министра иностранных дел Англии лорда Лэнсдауна британскому послу в Константинополе. Однако я сомневаюсь, знает ли кто-либо в действительности, что есть этот status quo на самом деле
[433]. И потому, спрашиваю я себя, не пора ли нам определить его, четко и ясно, под углом зрения британских интересов.
Протест, выраженный британским правительством в связи с оккупацией турками ряда территорий Кувейта, в Константинополе услышали, докладывали английские дипломаты. Почувствовав обеспокоенность Лондона, сообщали они, турки, не желая создавать дополнительных трудностей в их и без того натянутых отношениях с Британской империей, гарнизоны свои из Умм-Касра, Сафвана и с острова Бубийан (Бубиян) вывели
[434].
Следует отметить, что это был один единственный раз в истории непростых отношений Кувейта с Османской империей, когда на его территории непродолжительное время находились турецкие военнослужащие.
Одновременно с оккупацией ряда кувейтских территорий турки инициировали — в целях оказать давление на шейха Мубарака и заставить его «отойти от англичан» — рассмотрение в басрийском суде претензий племянников шейха Мубарака на часть недвижимой собственности семейства Аль Сабах на территории Басрийского вилайета (речь шла о пяти объектах: финиковых садах и земельных угодьях).
О необходимости «приструнить» шейха Мубарака постоянно упоминали в своих контактах с османами Рашидиты. Так, в послании визирю Турции (март 1902 г.) глава семейства ал-Рашид писал, что его настораживают интриги шейха Мубарака, которые тот ведет совместно с британским правительством не только в отношении него самого, но и Высокой Порты. Подчеркивал, что Кувейт — это крупный торговый рынок и важный морской порт региона. Более того, — «ключ к Ираку» и всему Восточному побережью Аравии. И что переход его в руки инглизов отрицательно скажется на интересах мусульман. А посему — «образумить» Кувейт надлежит непременно
[435].
К активным действиям против Англии в бассейне Персидского залива призывал турок Берлин. Первым, кто обратил внимание турецкого правительства на «тайные происки Англии», имевшие целью «оторвать от Порты» население Аравийского побережья Персидского залива и «ущемить авторитет Османской империи» в тех краях, было германское правительство, говорилось в послании министра иностранных дел Турции (от 11 декабря 1903 г.) немецкому коллеге. В Стамбуле согласны с тем, что означенные происки заметно усилились в связи с действиями Германии по реализации проекта с прокладкой Багдадской железной дороги, и что действия Англии, создают существенные трудности на пути по претворению этого проекта в жизнь. Учитывая все это, «Его Величество султан находит необходимым, как в интересах Турции, так и Германии, чтобы оба правительства вошли в соглашение в видах противодействия проискам Англии теми средствами, что потребуют обстоятельства». Такое соглашение представляется «лучшим способом» для достижения поставленной цели. Мы надеемся, что немецкий статс-секретарь «не откажется снабдить посла Германии в Константинополе инструкциями, коими ему разрешалось бы вступить в непосредственные переговоры по данному вопросу с Дворцом Его Величества Султана»
[436].
В декабре 1903 г. русский консул в Бендер-Бушире Пассек сообщал, что, согласно полученной им информации, «султан Турции просил германское правительство, и самого императора Вильгельма», оказать ему помощь в противодействии «замыслам Великобритании в Персидском заливе», и в этих целях направить туда «германские броненосцы». Однако «ходатайство это было отклонено императором под тем предлогом, что появление германской эскадры в означенном заливе» побудило бы и другие державы, «в особенности Россию, прибегнуть к такой же мере». Одновременное же присутствие в Персидском заливе нескольких эскадр повлекло бы за собой «последствия совершенно противоположные желаниям султана» — еще больше «взволновало бы» прибрежных арабов, «нежели появление одной эскадры»
[437].
Англичане понимали, отмечается в отчетах российских дипломатических миссий в Персии и Месопотамии, что во взглядах русского правительства в отношении политики Российской империи в зоне Персидского залива «произошли резкие перемены». У бриттов не оставалось ни малейшего сомнения в том, что Санкт-Петербург обратил «серьезное внимание на Персидский залив»
[438]. Потому и реагировали они на действия России жестко и изобретательно.
Успехи российской дипломатии и торговли в зоне Персидского залива, ставшие результатом активно проводимой там Санкт-Петербургом «политики дела», не на шутку встревожили английскую политическую элиту и ее истеблишмент в целом. Особо пугал британцев, по словам российских дипломатов, «вид русских боевых кораблей в Персидском заливе», равно как и «эффективная деятельность там российских консулов»
[439].
Учитывая те подозрения, что вызвал у англичан любой шаг русских в Персидском заливе, замечает в своей книге «Персидская проблема» Вайхем, появление там русских боевых кораблей «произвело среди англичан волнение большее, чем явление новой кометы»
[440].
