Оставаться одной невозможно, жуткая фигура Мадоса так и стоит перед глазами. Она вздохнула: — Ладно, пойдем вместе.
Они вернулись. Холорама была уже выключена, а люди, которые еще недавно оживленно общались, сидели как пришибленные. И в самом деле, на возвышение медленно поднялся отец Серафим.
— Вот и всё, — дети мои, — глухо сказал он. — Мы увидели ту мерзость запустения в храме, о которой предупреждал пророк Даниил. Он не видел четко сквозь два с половиной тысячелетия, но главное узрел. Святилище восстановлено — и тут же осквернено. Мадос показал вам не Предвечный свет, а великую блудницу, которая приняла телесный облик. Он воссядет рядом с нею, и они будут прельщать народы земные. Перед вами же, кто останется верными, есть два пути. Один — уйти, скрыться от бесчисленных глаз Мадоса, и в чистоте пережить время великой скорби. Кому-то это удастся и, не испытав смерти, они войдут в царство Христово. Другим придется пострадать, но повторяю, претерпевший до конца спасется. Семейным я советую немедленно уходить из обители, спасать детей. Не пощадят никого, кто не уверует в Мадоса. Братии и послушникам — на их усмотрение. Я остаюсь и буду принимать всех, кто захочет, у себя. Да благословит и примет вас в свое царство Иисус Христос!
Он перекрестил всех, сошел с возвышения и направился к выходу. Никита покачал головой:
— Вот и конец. Старец беседовал с нами, предупреждал, но все не верилось. Нам надо обязательно поговорить с ним. Пойдем.
Тину будто оглушили. Обитель казалась такой безмятежной, только начала расслабляться… Она без слов последовала за Никитой, однако у крыльца пришлось подождать: несколько человек уже опередили их. А когда наконец зашли, отец Серафим едва взглянул на нее:
— Тина, подожди снаружи. Я все скажу Никите.
Обидно, но она молча вышла на улицу. Никиты не было минут пять, у крыльца уже собралась небольшая толпа. Когда наконец спустился, она едва не фыркнула, такое озадаченное у него было лицо.
— Отойдем немного, — попросил он, и повел к скамейке под березами. — Старец сказал нам уходить. Ты все еще хочешь обратиться к Мадосу?
— Ее передернуло: — Теперь уже нет. Но куда идти, я тоже не знаю. Старец что-то говорил про восток.
— Туда и пойдем. Старец дал мне поручение сопровождать тебя.
— Чего?.. Вот уж не хочу иметь дела с мужиками. Просто скажи, что он посоветовал, а я подумаю.
Никита поглядел на нее и вздохнул. — Извини, Тина, он запретил говорить тебе об этом.
Она вспыхнула от возмущения: — Он хотел что-то сказать именно мне!
— Не обижайся, дело в той прививке. Мы не знаем, что она делает с человеком. Может быть, твои мысли у кого-то, как на ладони. То, что в моей голове, прочитать гораздо сложнее. Сможет только изощренная аппаратура или специально обученная рогна. Вот для чего вас готовят.
Она чуть не задохнулась: — Еще и для этого?
— А для чего еще? — удивился Никита.
Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Про это не говори!
— Пусть и у меня будут маленькие секреты. Но хоть что-то я могу знать?
— Помнишь, отец Серафим сказал, что ты сильная. У тебя есть способности, только они не развиты. Надо искать тех, кто поможет развить их. Сильная рогна может блокировать свое сознание, несмотря на прививку. Она может защитить других людей, и вообще может очень многое.
— Ты хочешь, чтобы я стала ведьмой?
— Лишь от тебя зависит, кем ты станешь, Тина. Это велел передать старец. Но тебе нужна помощь.
Она сильная… Только бы обрести эту силу. И тогда она покажет им!..
— Ладно, — рассудительно сказала она, — в этом есть смысл. Тогда не говори. А ты что, готов оставить обитель? Вы даете какой-то обет.
— Вместо него у меня теперь поручение. Но мы не можем уйти прямо сейчас. Иди домой и готовься в дорогу. Посоветуйся с дядей Володей. Я пока буду занят, на мне перевозка грузов, а наверно многие захотят отвезти имущество на станцию.
Дядя Володя с тетей Пашей тоже уезжали, и несколько часов помогала им собирать вещи. Было грустно, только ощутила вкус спокойной, пусть и чужой, семейной жизни. Несколько раз на грузовом мувексе мимо проезжал Никита, увозя имущество других семей. Наконец подогнал освободившийся мувекс, и загрузились.
— Мы пока не едем, — сказала тетя Паша. — В кабине места не хватит, да и билеты на утро. Утром вызовем такси, а вещи пока сдай в багаж.
— Давай я поеду, помогу разгрузить, — вызвалась Тина. — Ты, Никита, уже умотался.
Тот подумал:
— Тогда не будем возвращаться. Забирай свои вещи, и заедем за моими. Из города прямая дорога на… — он осекся.
Тина быстро собралась: комбинезон, рюкзачок, да тетя Паша дала перекус в дорогу. — Счастливо, Тина. — сказала она. — Жаль, что не вышло погостить у нас.
С тяжелым сердцем Тина вышла на крыльцо. Красное солнце клонилось к горизонту. Никита заехал в свое общежитие, появился в джинсах и куртке, тоже с дорожной сумкой, и покинули обитель. Темнело, среди листвы зажглись фонари, однако многие окна остались темными.
— Вот не думал, что придется уезжать в такой спешке, — сказал Никита. — Да и вообще не собирался.
— И тебе нравится тут жить? — спросила Тина. Она сидела прямо, стараясь не касаться спинки сиденья. — Здесь спокойно, но наверное скучновато.
— А у вас веселее? То-то сбежала с одним рюкзачком.
Тина поежилась: — Не огрызайся. Быть девчонкой, да еще и рогной не сладко. У вас знают, к чему нас готовят? Ты говорил, читать мысли…
— Работа в полицейских структурах. Чтение мыслей, психологическое давление, пытки. Естественно, все это относится к противникам Мадоса. Но это после того, как исполните патриотический долг, родите пару-тройку других рогн.
Он и это знает! Ее пробрал озноб.
— Ты наверное считаешь нас чудовищами, — горько сказала она.
— Совсем нет, — хмуро сказал Никита. — Бедные запуганные девчонки. И еще… потом с вами делают что-то ужасное, после чего мало кто выживает.
В животе у нее будто образовался ледяной ком. О том, что бывает после, рассказывали жуткие вещи.
— Я лучше умру, — прошептала она.
— Попробуем выжить, — уже веселее сказал Никита. Он отпустил штурвал, и тот уехал в приборную панель. — Въезжаем в город, тут автоматическое управление.
Миновали несколько освещенных улиц — город небольшой, движения почти нет, — и оказались у вокзала. Проехали на грузовую платформу, и там Никита выкатил со склада багажный контейнер.
— Сегодня столько грузил, что руки болят. Давай всё переложим, введу адрес, и мы свободны.
Стали перекладывать вещи из мувекса в контейнер, а когда закончили, Никита достал телефон: — Позвоню дяде Володе, уточнить адрес.
