— Зеркальность твоя…
Хмурится, но кивает. Отлично, хоть с чем-то решили. Выдыхаю, когда врач возвращается в кабинет. Извиняется за долгое ожидание, пока я стараюсь разобрать, что именно он говорит.
Английский у меня хороший, но я никогда не изучала медицинские термины. Максимум пару фраз из сериалов, не больше. А сейчас стараюсь разобрать показатели, результаты исследований, хорошо это или плохо.
В общем, Тигран ошибься.
Он мог и не выгонять меня, в любом случае, я не понимаю и половины того, о чём говорят мужчины. Просто крепче сжимаю руку Тиграна, считываю его реакцию.
Едва вздергивает брови, кивает. Сжимает челюсть, от чего прорисовываются скулы. Хорошо или плохо? Не выглядит убит горем, не выглядит довольным.
Тигран проводит пальцами по моей ладони, едва поглаживает. Даже не поворачивает ко мне головы, полностью сосредоточен на рассказе враче. Господи, у него даже ни один мускул особо не дергается.
И что происходит?
— Нужна операция.
Это я понимаю хорошо, даже сквозь акцент врача. Застываю, а разные предположения вертятся в голове. Операция — это хорошо? Исправить его диагноз, избавиться от болезни. Или операция для того, чтобы не стало хуже, потому что болезнь прогрессирует?
Они говорят ещё несколько минут, которые превращаются в настоящую пытку. Конечно, я могла бы остановить Тиграна с его вопросами, попросить всё объяснить. Но не хочу отвлекать.
Не зря ведь мужчины что-то обсуждают, заглядывают в планшет врача. Кажется, выбирают нужные даты. Что-то решается, и я могу подождать, пока всё уляжется.
— Ты дрожишь, — Тигран хмурится, когда мы выходим из кабинета. Крепко прижимает к себе боком, чтобы живот не мешал. Надавливает на поясницу, уменьшая тянущую боль в ней. — Всё хорошо, слышишь, Лана? Так, пойдём-ка к врачу, ты вся бледная.
— Я просто… Я не до конца поняла термины. Только за операцию, что вы собираетесь делать её в ближайшее время. И это должно помочь. Но…
— И почему сразу не сказала?
— Ну… Ты же обещал, что плохие новости сообщишь мягче. Сильно плохие? Или хорошие?
— И те, и другие, мышка. Поужинаем сегодня здесь рядом, хорошо? Мне нужно лечь в больницу, будут наблюдать и готовить, в ближайшие дни должны провести операцию. Они пока согласовывают график со специалистом из другой клиники, но не отпускают.
— Хорошо. Но это поможет, так? Всё ведь будет хорошо?
— Конечно, мышка. Куда ты от меня денешься?
Тигран мягко обхватывает моё лицо, приближаясь. Оставляет поцелуй на губах, проводя языком. Тело реагирует дрожью, наплывом теплоты. Я поворачиваю голову, чтобы было удобнее.
Сильнее, жарче. Сомнение жалят под кожей, но их сметает желанием и любовью к этому мужчине. Обнимаю его за шею, поднимаясь на носочки. Наслаждаюсь тем, как наши тела соприкасаются, как Тигран сжимает волосы.
— Ты пахнешь солью, — выдыхает довольно, мажет коротким поцелуем. — И солнцем. Значит, Лана, будет важное задание.
— Какое?
— Никакого волнения, никакого дежурства возле палаты. Гуляешь, развлекаешься, загораешь. Ясно?
— Но…
— Без возражений. Мы приехали в отпуск, и ты будешь отдыхать. Со мной ничего не случится. Подостаю врачей, буду заниматься делами фирмы.
— Ты мне приходить запрещаешь?
— Не запрещаю, Лан. Просто чтобы ты не жертвовала своим отдыхом протирая кресла здесь. Мы договорились?
— Возможно. Сначала ты расскажешь мы всё.
Мужчина нашептывает, что всё хорошо, ничего страшного. Обнимает за талию, направляясь к ближайшему ресторанчику. Не так я планировала провести ужин с любимым, но ничего.
Это ничего.
Тигран мне потом сотню таких ужинов устроит, тысячу. И нормальный отпуск, без больниц и лечения. И сделает так, чтобы я больше не секунды не переживала.
Знаю это, вижу в его глазах и действиях.
— Ну? Какие новости? — нетерпеливо постукиваю по стакану с водой, когда официант принял заказ. — Тигран.
— Если операция пройдёт успешно, то в течении нескольких лет симптомы исчезнут окончательно. Быстрее на самом деле, — мужчина играет с кольцом на моем пальце, крутит в разные стороны. — Но нужна будет реабилитация, довольно долгая. Если всё получится.
— Получится? Что это значит?!
— Они не могут быть на сто процентов уверены, что всё пройдет успешно. Поэтому будет дополнительное обследование и консультации с другими врачами. Если аномалия подтвердится, тогда есть шанс убрать болезнь полностью.
— А теперь… Как совсем для той, кто совсем ничего не понимает.
— У моего отца была болезнь Пика. Вариант деменции, довольно паршивый. Этот врач предполагает, что у меня может быть схожая симптоматика, но другое лечение нужно.
— То есть, другой вариант деменции? Лучше?
Господи, разве может быть одна болезнь лучше другой? Раньше я была уверена, что нет. Но если есть шанс, что заболевание Тиграна не приведет к смерти, не навредит ему…
— Не деменция, а врожденный дефект, — мужчина касается ладонью своей шеи, проводя по позвонкам. — Очень много схожих моментов, из-за того, что пережата артерия. Отсюда проблемы с памятью, раздражительность и остальное. Пока обе болезни не на последних стадиях, то довольно похожи.
— И если эту… аномалию убрать? То всё будет хорошо?
— Я ведь обещал, мышка, что всё будет хорошо. Да, если это аномалия, то всё решится довольно просто.
Мне так страшно поверить, что всё действительно правда. Действительно так просто. Операция, реабилитация… Это всё не так пугает, как деменция. С этим можно справиться и побороть.
Страшно поверить, а после разочароваться. Не представляю, насколько страшно самому Тиграну. Узнать, что диагноз может быть ошибочным, а после… А если ошибки не было, если у него действительно наследственное.
Ох.
Наследственное.
Если всему виной аномалия, то это ведь… Это значит, что наш малыш будет здоровым, может не унаследовать никаких болезней. И всё будет хорошо, прекрасно.
— Но почему никто не говорил об этой аномалии?
— Её никто не искал, — Тигран просто жмёт плечами, словно говорит о погоде. Господи, этого мужчину хоть что-то может напугать? — У меня в анамнезе наследственная болезнь, симптомы те же. Ухудшения шли как по методичке. У врачей не было поводов подозревать другое.
— Но… А здесь…
— Здесь мы ведь следовали указке Алана, так? Никакой информации о болезнях, о семейных проблемах. Только симптомы. И врачам пришлось копать глубже, предлагая все варианты.
— Как я сейчас люблю Алана, ты не представляешь.
