Я поджимаю губы. Руки дрожат, как у маленькой девочки, обнаружившей под елкой долгожданный подарок.
Поднимаю крышечку и пораженно качаю головой. Дух захватывает. Я вижу изысканное кольцо с изумительным, непристойно большим бриллиантом. Таким, что голова кружится и слезы на глаза наворачиваются. Этот грубый мужчина высоко меня оценивает. Очень высоко.
— Надеюсь, золото настоящее? — бурчу я. Головой качаю.
— Цыган, у которого брал, мамой поклялся, — отвечает Данил без тени улыбки.
Я прыскаю.
— А камень... Не знала, что фианиты бывают такими блестящими. Красиво.
— Бывают, конечно. Я взял средний, есть и посимпатичнее. Потом в интернете тебе покажу пару фоток. Полюбуешься хоть.
Вновь головой качаю. Достаю кольцо и надеваю на безымянный палец правой руки. Самое прекрасное украшение, что я видела в жизни.
Отстегиваю ремень безопасности и кидаюсь Данилу не шею. Обнимаю его крепко-крепко. Изо всех сил. Однажды он подарил мне машину. А сейчас — это кольцо... Никто никогда не относился ко мне так, как он.
— Я, наверное, тороплю события, — произносит Данил спокойно, не отрывая глаз от дороги. — Но я хочу, чтобы ты его всегда носила. Чтобы все знали: ты моя. И чтобы ты сама никогда об этом не забывала.
— Не могу даже вообразить, сколько оно стоит.
— Там ценник есть внутри.
Я смеюсь.
— Господи, мне достался самый грубый и пошлый колхозник из всех!
— Представляю, как тебе хочется исполнить свое обещание про минет, — говорит он тихо, чтобы спящая Мира не услышала.
Дочка у Данила леди, я помню. У Миры будут лучшее образование, лучший старт в жизни. Соответствующее окружение.
Не то что у меня. Простой сельской девчонки, при которой можно пошлить, которую можно увезти в гостиницу. И в которую он однажды влюбился без памяти раз и... я уверена, навсегда. Влюбился так, как умел. Мой хороший. Мой единственный.
У нашей дочки будет другая жизнь, и я этому рада. Но еще сильнее рада за себя саму. Потому что теперь знаю, как много любви и заботы скрывается за его неделикатными фразами.
— Даже не представляешь, как сильно хочется! — парирую я.
Запросто целую Данила в щеку, потом разламываю коробку и впиваюсь глазами в ценник. Слезы наворачиваются. Он просто псих!
— Капец, Даня. Ты такой дурак. Я была бы счастлива кольцу в десять раз дешевле! Ну куда столько денег-то?
— Я разные смотрел. Мне оно понравилось. Ну и все, даже из самого дальнего дома на хуторе, его точно заметят. Так ты это... выйдешь за меня, Марина? — Он стреляет в меня глазами. — Если нет, то возвращай кольцо.
— Да, — отвечаю я и довольно улыбаюсь. Вновь обнимаю Данила крепко. Мой. Позволяю себе лизнуть его щеку. — Я выйду за тебя, как только стану свободной.
Данил удовлетворенно кивает.
— Пристегнись тогда.
Я его передразниваю, возвращаясь в свое кресло.
Он все такой же серьезный, сосредоточенный. Но краем глаза я улавливаю, что суровый кулацкий сын едва заметно улыбается.
Глава 43
Остаток пути пролетает незаметно.
Я по сторонам смотрю — дорога знакомая. Все знакомое! Природа, небо, воздух сам, по которому в самой глубине души, если уж совсем честно, я умудрилась за время жизни в городе соскучиться. Наш юг есть за что любить. Здесь царит своя собственная романтика, кому-то чуждая, для кого-то смешная. Но для нас, местных, она особенная. Это неописуемо, но так есть. Персики, сок которых по рукам струится, поля подсолнухов, созданные для первых поцелуев. Палящее солнце, близость моря.
Моя юность прошла в этой станице и воспоминаний оставила массу. Сейчас я думаю о том, что не все они были плохими.
Потом колечко свое разглядываю. Тяжеленькое, еще не привыкла.
Как много, оказывается, может значить украшение! Подарок любимого человека. Материальное воплощение его преданности, расположения.
Можно не верить в символы, сколько угодно высмеивать принятые нормы или обычаи, но, когда ты выбираешь и выбирают тебя, когда это взаимно и закреплено официально — внутри рождается ощущение защищенности и безопасности. Я в них купаюсь последние дни. Они меня берегут.
А еще именно они позволяют выйти из машины с высоко поднятой головой и оглядеться.
Хутор Атаманов, встречай хозяйку.
То самое место, которое, я думала, никогда больше не увижу. И куда вернулась вслед за своим мужчиной.
Что ж.
Здесь всё иначе. Переделано под нового хозяина. Я озираюсь по сторонам и не узнаю многое. Двор вымощен другой плиткой: современной, красивой, целой.
Крыльцо усадьбы перестроено, сам дом тоже будто изменился внешне. Высокий железный забор у ворот исчез, вместо него появился деревянный и какой-то будто гостеприимный. Засаженный вдоль вечнозеленой, усыпанной оранжевыми ягодками пиракантой.
Также на участке появилось еще одно строение. Возможно, это тот самый спа-комплекс, о котором говорил Данил?
Он тоже выходит из машины. Подходит ко мне.
— Добро пожаловать на хутор, — говорит серьезно.
Боже, не верится! Этот Колхозник таки затащил меня в свое логово!
— Ладно, — надуваюсь я. — Показывай свое имение, пока я не передумала.
Наглец приобнимает меня одной рукой, притягивает к себе. Я ладонями в его грудь упираюсь, стараясь оттолкнуть. Это ему не город, мы в деревне! Данил ворота еще не закрыл, нас видно с улицы! Но он не слушается, наклоняется и касается моих губ своими.
— Не вредничай, невестушка. Ты попалась.
Я вижу за его спиной движение. Из усадьбы выходят люди. Наверное, нас встречать. Божечки! Сразу узнаю Павла, Егора... — это приятели Данила. Его правая и левая руки на хуторе, если можно так выразиться.
— Я не умею не вредничать, — шепчу отчаянно.
Данил усмехается.
— Все будет хорошо. — Чмокает меня в щеку.
— Знаю.
— Привет! — здороваются парни. — С возвращением, брат!
Мужчины пожимают руки, обнимаются.
Также к нам спешат Раиса Германовна, пожилая экономка семьи Мироновых, и приятная девушка лет тридцати-тридцати пяти. Наверное, ее помощница Светлана, Данил о ней рассказывал.
— Привет, — бросает он коротко . — Знакомьтесь, это Марина, моя невеста.
Лицо Павла вытягивается, остальные прекрасно собой владеют. За три года Егор из обычного парня превратился в статного управляющего внушительных габаритов. Я отмечаю, что ему очень идут перемены.
Данил продолжает:
— Паша, Егор, Раиса Германовна, Светлана.
