Вспыхнувшая летом гражданская война в Испании добавила проблем всей Европе. Правительство Его Величества, казалось, было единодушно в том, что Великобритания не будет вмешиваться в этот внутренний испанский конфликт. Лорд Галифакс оставался за старшего в Форин Оффисе, так как Иден решил уехать в отпуск в самом начале испанской гражданской войны. В эти самые дни Португалия, Третий рейх и Италия открыто начали поддерживать франкистов, в то время как Советская Россия посылала деньги и военных испанскому правительству. Лорд Чилстон докладывал о демонстрациях советских граждан, которые не просто солидаризировались с испанскими товарищами, но и переправляли даже часть своих зарплат на помощь коммунистам в явно принудительном порядке. В итоге испанскому правительству от советского пролетариата было отправлено порядка полумиллиона фунтов стерлингов
342.
Англо-итальянские отношения, которые были столь важны в тот период, то ухудшались с помощью Идена, то нормализовывались под давлением Невилла Чемберлена. Только в начале декабря 1936 г. Форин Оффис приказал послу в Риме Драммонду открывать двухсторонние переговоры. Так заканчивался 1936 г. К новому 1937 г. наконец были урегулированы все детали англо– итальянских договоренностей по Средиземноморью, и т. н. «Джентльменское соглашение» было подписано 2 января 1937 г. Через два дня после его подписания, вернувшись после рождественских каникул из Йоркшира в Форин Оффис, Иден обнаружил донесения, что огромный контингент итальянских «добровольцев» прибыл в Испанию.
7 января лорд Галифакс одобрил меморандум, который подготовил Иден и по которому «испанская гражданская война прекратила быть внутренней испанской проблемой и стала международным полем битвы; <…> будущее правительство Испании теперь стало менее важным для мира Европы, чем то, что диктаторы не должны победить в этой стране»
343. Помимо этого там содержалась позиция о том, чтобы Великобритания предложила услуги Королевского флота для морского контроля всех подходов к портам и гаваням вокруг испанского побережья и других испанских владений, предотвращая прибытие или волонтеров, или военной техники на эти территории.
Фактически план означал окружение Испании британскими судами, что могло быть совершенно неоднозначно расценено всеми европейскими государствами. Против предложенных мер особенно жарко возражал военно-морской министр Сэм Хор, объясняя это не только впечатлением, какое подобная затея произведет в Европе и мире, но и теми соображениями, что берега Испании очень длинны и портами буквально кишат, что вынудит практически весь британский средиземноморский флот заниматься этими инспекциями. И без того уже непростые отношения Галифакса, Идена и Хора принимали новый, еще более яркий оттенок враждебности. «Хор к каждому пункту подобрал технический аргумент, чтобы лишить законной силы мой план. <…> Я был более чем уверен, что военно-морские аргументы, выдвинутые Хором, не были действительными, но я не мог доказать этого»
344, – писал Иден, подозревая военно-морского министра во лжи. Но обоснования Хора показались здравыми и правдивыми остальной части Кабинета, и правительство отказалось от затеи Форин Оффиса.
Такое отступничество разозлило Идена и опять поставило под удар англо-итальянские отношения, которые были чрезвычайно важны для Великобритании на тот период времени. От договоренностей Стрезы не осталось и следа, перевооружение из-за неприятия лейбористов любых инициатив по этому вопросу шло чрезвычайно медленно. Беспорядки в колониях, разобщение содружества – всё это подсказывало курс «умиротворения», которым не желал идти Форин Оффис в лице лорда Галифакса и Энтони Идена, но который начинали Стенли Болдуин и Невилл Чемберлен, видя также рост еще одной, сыгравшей роковую роль в дальнейшем проблемы.
Проблема судетских немцев встала перед лицом Великобритании осенью 1936 г. в образе их представителя Конрада Генлейна, появившегося в Форин Оффисе. Впрочем, рассказы о притеснении немцев чехами не произвели ни на Галифакса, ни на Идена никакого впечатления. В марте 1937 г. они озвучили это официально: «Правительство Его Величества не готово взять на себя ответственность и вступать в переговоры с доктором Бенешом, чтобы договориться об урегулировании, условия которого оно не вполне знает и которое могло бы действительно повлечь за собой опасные или оскорбительные последствия»
345.
Трезво оценил ситуацию министр финансов Невилл Чемберлен. Еще в апреле 1936 г., после ремилитаризации Рейнской области, он был обеспокоен положением Германии. Тогда же он начал лоббировать возможность встречи своего личного представителя с руководством Третьего рейха. В качестве личного представителя им был избран лорд Галифакс
346. Сам Галифакс относился к этой идее без особенного энтузиазма, но своему другу отказать не мог. Выступая в Палате лордов, он заявил: «Если мы неспособны определить заранее, как могло бы выражаться наше отношение к гипотетическому осложнению дел в Центральной или Восточной Европе, нельзя сказать, что мы не заинтересованы в судьбе этих частей Европы»
347.
Хотя возможности и повода для его визита в Рейх пока никак не находилось. Не искал повода ни сам Галифакс, ни тем более Энтони Иден. Последнего до той степени не волновало германское направление внешней политики, что он даже не стал инструктировать лично нового посла в Берлине сэра Невила Гендерсона. Его инструктажем занимался Чемберлен ввиду отсутствия министра иностранных дел и его заместителя Галифакса, так как оба они уехали в Йоркшир отдыхать. Гендерсон вспоминал: «Я должен был приложить все усилия, чтобы работать с Гитлером и нацистской партией как с существующим правительством Германии. В демократической Англии нацисты с их игнорированием личной свободы, преследованием религии, евреев и профсоюзов были, конечно, совсем не популярны. Но они были действующим правительством, и посла не отправляют за границу, чтобы подвергать критике правительство, которое было избрано этой страной или которому страна подчиняется»
348.
Взгляды Чемберлена и Гендерсона на то, что с Рейхом можно и нужно сотрудничать, совпадали полностью. Чемберлен подчеркнул, что Британия продолжает перевооружение, но что это вовсе не означает возможность для начала новой войны и в первую очередь нужно искать возможности для мирного урегулирования обостряющейся в Европе обстановки. Политика сотрудничества с нацистским правительством самим Гендерсоном считалась «инновационной». Дело осложнялось тем, что утонченный дипломат старой школы, служивший еще в дореволюционной России, был смертельно болен раком горла. Он крайне не понравился ни Идену, ни лорду Галифаксу, когда те все же с ним познакомились. Иден писал: «Он рассматривал себя как человека, предопределенного, чтобы заключить мир с нацистами. Искренне полагая, что это возможно, он, очевидно, расценивал меня и других сотрудников министерства иностранных дел, которые разделяли мое мнение, как препятствующих его цели. <…> Несколько раз за следующие девять месяцев я должен был предостеречь его от привычки интерпретировать мои инструкции слишком дружественным по отношению к нацистам образом. Лорд Галифакс позже будет иметь такой же опыт, только еще более длительный, нежели терпел я»
349.
