В таких условиях обычная для кавалерии фуражировка становилась похожей на партизанский рейд в тыл противника. Надежда Андреевна пишет о том, что ездила повсюду в сопровождении отряда из двенадцати улан в полном вооружении и снаряжении, заходила в помещичьи дома, оставив у дверей своих солдат в боевой готовности. Далеко не везде корнета Александрова принимали любезно. Но все же «кавалерист-девице» удалось своей обходительностью и вежливостью расположить к себе владельцев двух селений. Она доставила в эскадрон четыре воза сена и более 30 четвертей овса (четверть – примерно 130 кг).
Этой же весной 1812 года Дурова впервые в своей книге называет себя поручиком. Так, по крайней мере, обращаются к ней хозяин и хозяйка дома, где она находилась на постое около трех недель. Хозяйка полюбила молодого улана, хозяин приревновал ее к офицеру. Дурова разговоры хозяйки определила как «пышные глупости». Тем не менее она не хотела обижать молодую женщину, которая пыталась завязать роман с постояльцем – бравым поручиком в красивом темно-синем мундире с малиновыми лацканами и серебряными эполетами. На прощание «кавалерист-девица» подарила хозяйке пряжку со стразами. Но та попросила еще и ее портрет – силуэт, вырезанный из черной бумаги и наклеенный на паспарту.
Эта история написана психологически достоверно, с легким юмором. Пожалуй, единственным преувеличением в ней является… воинское звание героини. Ведь согласно именным спискам офицеров Литовского уланского полка на 1 июня 1812 года Александр Андреевич Александров имел чин корнета. Но в это время Дурова была уже самым старшим корнетом в полку, то есть состояла в данном чине дольше всех остальных 28 корнетов – с 31 декабря 1807 года, более четырех лет…
Избрав для себя профессию военного, Надежда Андреевна вполне разделяла взгляды и жизненные принципы армейского офицерства Александровской эпохи. Вопрос о чинах, наградах и должностях имел для нее такое же важное значение, как и для любого другого офицера Литовского уланского полка. Видимо, она знала, что весной 1812 года было отправлено представление о ее производстве в чин поручика. Высочайший указ об этом состоялся 5 июня. В документах штаба 4-го кавалерийского корпуса она впервые названа поручиком 9 августа 1812 года, в полковом рапорте – 29 августа 1812 года.
Гроза двенадцатого года
Говорят, Наполеон вступил в границы наши с многочисленным войском. Я теперь что-то стала равнодушнее; нет уже тех превыспренних мечтаний, тех вспышек, порывов. Думаю, что теперь не пойду уже с каждым эскадроном в атаку; верно, я сделалась рассудительнее; опытность взяла свою обычную дань и с моего пламенного воображения, то есть дала ему приличное направление.
Мы стоим в бедной деревушке на берегу Наревы. Каждую ночь лошади наши оседланы, мы одеты и вооружены; с полуночи половина эскадрона садится на лошадей и выезжает за селение содержать пикет и делать разъезды; другая остается в готовности на лошадях. Днем мы спим…
Н. Дурова. «Кавалерист-девица.
Происшествие в России»
Приготовления Наполеона к войне с Россией были, в основном, завершены к сентябрю 1811 года. По свидетельствам ближайших его сотрудников, ни один из своих завоевательных походов французский император не готовил с такой тщательностью.
Ранней весной 1812 года огромная по тем временам армия расположилась в непосредственной близости от наших границ. Корпус маршала Даву (72 тыс. чел.) стоял в Эльбинге и Мариенбурге; корпус маршала Удино (37 тыс. чел.) – в Мариенвердере; корпус маршала Нея (39 тыс. чел.) и императорская гвардия (46 тыс. чел.) – в Торне; итальянский корпус вице-короля Евгения (46 тыс. чел.) – в Плоцке; польский корпус князя Понятовского (37 тыс. чел.), баварский корпус генерала Гувион Сен-Сира (25 тыс. чел.), саксонский корпус генерала Ренье (17 тыс. чел.), вестфальский корпус генерала Вандама (17,5 тыс. чел.) и четыре кавалерийских корпуса генералов Нансути, Монбреня, Груши и Латур-Мобура под общим командованием маршала Мюрата (40 тыс. чел.) – между Варшавой и Модлином; прусский корпус генерала Макдональда (32,5 тыс. чел.) – в окрестностях Кенигсберга (совр. Калининград); австрийский корпус генерала Шварценберга (34 тыс. чел.) – у Лемберга (совр. Львов).
Кого только не собрал Наполеон под свои знамена! Французы, итальянцы, испанцы, австрийцы, пруссаки, вестфальцы, баварцы, поляки – поистине вся Европа приготовилась убивать русских, грабить и жечь их города и деревни, хотя Россия этим «цивилизованным» нациям ничем не угрожала и захватнических планов не лелеяла…
Агрессивные намерения Наполеона не были тайной ни для русского правительства, ни для русского общества. Группа русских генералов (Барклай де Толли, Багратион, Ермолов и другие) разработала и осенью 1811 года передала царю свой план войны с Наполеоном. Он предусматривал превентивный удар по агрессору со вступлением русской армии в Польшу. Но Александр I от него отказался. Однако один из элементов этого плана – выход полков 2-й Западной армии, подчиненной князю П. И. Багратиону, из района зимней дислокации на Волыни к границам герцогства Варшавского – был осуществлен в апреле – мае 1812 года.
Литовский уланский полк в это время входил в состав 4-го кавалерийского корпуса генерал-майора графа К. К. Сиверса, приписанного ко 2-й Западной армии. Воинские части кавкорпуса как раз и подошли вплотную к границе. Весь май и первую половину июня 1812 года они несли круглосуточное дежурство, которое Надежда Андреевна и описала в своем произведении: «Каждую ночь лошади наши оседланы, мы одеты и вооружены; с полуночи половина эскадрона садится на лошадей и выезжает за селение содержать пикет и делать разъезды…»
Местопребывание полка можно определить по рапортам за май и июнь 1812 года. Он находился в Брест-Литовском уезде Гродненской губернии. Штаб располагался в местечке Каменец-Литовск, совсем рядом с русско-польской границей. Два эскадрона полка (256 строевых лошадей) были в это время в городе Мозыре вместе с другими частями 2-го резервного корпуса. Другие восемь эскадронов квартировали в разных селах и городках на расстоянии 10–25 верст от Каменец-Литовска.
Эскадрон полковника Скорульского, разделенный на взводы, размещался в четырех деревнях: Стопичов, Шишово, Млынович, Линевичи. В нем состояло 5 обер-офицеров, 11 унтер-офицеров, 3 трубача, 55 «товарищей» и 66 «шеренговых», 130 строевых лошадей. Сила взвода доходила до 14 с половиной рядов (29 всадников).
Дурова подробно рассказывает о своих мыслях и чувствах в эти тревожные дни, но ничего не сообщает о боевом духе полка, о настроениях, царивших среди литовских улан. На самом деле ситуация в этой воинской части была очень непростой. Подавляющее большинство нижних чинов было завербовано в Виленской, Минской и Гродненской губерниях, и теперь среди них ходили прокламации, в которых Наполеон обещал восстановить Великое княжество Литовское именно в таких пределах. Все это стало известно командованию 2-й Западной армии. Князь Багратион, не на шутку встревоженный, обратился с письмом к военному министру и просил его заменить эту воинскую часть, ставшую ненадежной, любым другим полком легкой кавалерии. Замену произвести не успели.
