Это ее совсем потрясло. Во взгляде мелькнула жалость.
– Царевна, сегодня вечером я прикажу доставить тебе зеркало. Если в деревне, где мы остановимся на ночлег, есть хоть одно – ты увидишь себя, царевна. Обещаю!
– Я благодарна тебе, Амина. Сколько лет ты уже служишь мне?
– Тебе было шесть великих разливов Нила, царевна, когда ты выбрала меня с позволения своего отца.
– А сейчас мне сколько?
– Уже шестнадцать. Отец планировал найти тебе хорошего мужа…
Тут на глаза ей навернулись слезы. Похоже, она совершенно искренне привязана к царевне. Значит, теперь она привязана ко мне. Да, она, возможно, не так и умна и у нее не слишком широкий кругозор. Да и плевать. Для меня сейчас её преданность – важнее. Она служит уже десять лет и…
– Амина, ты была замужем? У тебя есть дети?
– Нет, царевна! Как можно! Отец хотел отдать меня замуж, но ты выбрала меня и спасла! Я узнавала потом. Этот мужчина женился, но он бил свою жену и она умерла родами. Я так благодарна, что ты спасла меня от такой участи!
– Скажи, у тебя есть желание?
– Какое?
Она совершенно искренне растерялась.
– Ну, может быть ты хочешь красивое украшение? Или, например, ты устала служить мне и хочешь свой дом? Ты сама будешь там госпожа. Или ты хочешь хорошего мужа? Я желаю отблагодарить тебя. Не торопись с желанием, Амина. Ты можешь подумать, время еще есть. А пока – давай немного отдохнем. Скоро спадет жара и я снова пойду говорить с Имхотепом…
Глава 13
Я не аналитик! Ни разу не аналитик…
Я слабо представляла, что делать с кучей знаний, которые впихивал в мою голову Имхотеп.
Он много лет жил и работал при дворе фараона. Он был личным лекарем и архитектором Нечерихета. Он знал все окружение владыки. Но, как и у любого человека, у него были личные симпатии и антипатии. Поэтому я запоминала характеристики чиновников высшего уровня, управляющих хозяйством, высших жрецов и военачальников. Делая небольшие пометки о том, что вот это или это нужно проверить. Возможно, Имхотеп несколько предвзят. Я делала записи на листе папируса, это такие толстые и плотные листы, склеенные из частей. Довольно интересный материал, надо сказать.
Писала я на русском, объяснив новый язык подарком Великого Ра и вызвав боязливые и уважительные взгляды. Имхотеп лично затачивал мне тонкие стебли тростника маленьким бронзовым ножом и разводил в углублении дощечки чернила. Эти тростниковые палочки напоминали мне перьевые ручки, которые раньше были в каждом отделении почты. Немного помучившись тем, как часто пришлось тыкать палочку в чернила, я надергала тонких ниток с одного из кусков ткани, на которых спала, свернула небольшой жгутик и аккуратно засунула в отверстие тростинки. Намокший в чернилах комочек медленно отдавал краску и писать стало гораздо удобнее. Имхотеп смотрел с любопытством. Основное неудобство заключалось в том, что папирус сворачивался в рулоны. Точнее – свитки. Сделать картотеку пока не получалось и искать сведения было затруднительно. Но на память я никогда не жаловалась, поэтому старалась запоминать по максимуму.
Так что сведения копились, но что с ними делать я пока не очень понимала. Ладно, пусть будут. Думаю, со временем они пригодятся.
Немного нервировало меня то, что вокруг не было железа. Вообще. Все, начиная от маленького ножичка, которым точили тростниковые ручки, до оружия и частей доспехов военных, посуды и украшений было из бронзы. Ну, или какого-то похожего сплава. Понятное дело, что отсутствие железа не первоочередная проблема. Но как ее решить я просто не представляла. Хотя, конечно, это не самая серьезная проблема. Например – рабство. Это гораздо серьезнее. А решать все это придется именно мне!
Часть времени я тратила на беседы с Сефу.
– Две трети, царевна, не меньше. Многим военным не нравится то, что жрецы собирают бесконечные подношения. Иногда не слишком добровольные.
– Сефу, скажи мне, кто из твоих солдат сможет командовать ну, хотя бы сотней? Есть ли среди моих воинов такие?
– Не все, царевна Инеткаус. Но десяток таких найдется. Они все преданны тебе и умрут не задумываясь, если будет нужда. Но управлять другими – это сложно. Назвать тебе имена?
– Пока не нужно. Но скажи, Сефу, если ты будешь командовать моей армией, справишься ли ты?
– Да, царевна. Но есть человек, гораздо более умелый и достойный, чем я.
– Это кто же такой?!
– Мой учитель, царевна. Он великий полководец и помощник твоего отца. После гибели фараона он – лучший! В честь Хасехема твой мудрый отец приказал изваять каменные вазы с его именем и с изображением богини Нехебт. Это дар фараона для будущей гробницы Хасехема. Я видел эти вазы, царевна. Там Нехебт вручает ему знак объединения Египта! Это он, Хасемхем, подавил восстание в Нижнем Египте и мудрый отец твой порадовал своего преданного слугу. Это очень большая честь, царевна, очень большая…
– Скажи, Сефу, но где был этот герой, когда убивали моего отца?
– Он, по приказу фараона, строил крепость в Абидосе. Думаю, сейчас он уже идет к столице.
– Сефу, ты знаешь, что я потеряла свою память, отдав ее место дарам Великого Ра. Скажи, не захочет ли этот твой Хасем отвоевать корону фараонов для себя, а не для меня?
Сефу замялся…
– Говори!
– Царевна, он не сможет стать фараоном, ты это знаешь… В нем нет крови божественного Ра! Но стать царем Египта он бы смог. Если бы ты, по своей великой милости, захотела принять его в мужья. Войско, которое он увел за собой, поможет тебе вернуть трон предков.
– Ты считаешь, что я должна буду выйти за него замуж?
– Возможно, царевна Инеткаус, после того, как ты увидишь и вспомнишь его, это решение не покажется тебе отвратительным.
– Иди, Сефу… Мне нужно подумать…
Божечки-ёжечки! Вот же мозголомные имена – язык можно вывихнуть! Нужно приучать людей сокращать эти дикие буквосочетания. Ну, например – в знак моего благоволения. Пусть хотя бы людей ближнего круга можно будет позвать не мучаясь. Все же произнести Хасем проще, чем Хасемхем.
И потом… Только жениха мне не хватало! Хотя, если подумать… Судя по намеку Сефу царевне нравился этот воин.
Надеюсь, что ученик Имхотепа даст нам приют, у меня будет время и я успею придумать противовес Хасему. Может быть мне и придется заключить династический брак, но я не должна быть в этом браке безвольной и беззащитной пленницей.
Есть еще две вещи, которые меня беспокоят. Сефу изобразил мне на одном из свитков очень приблизительную карту Египта. Если судить по ней и по тому, сколько дней пути от пирамиды до столицы, то мы все, непонятным образом, оказались очень-очень далеко от пирамиды и еще дальше от столицы. Даже если бы подземный город тянулся под всей страной, мы не успели бы столько пройти. Никак не успели бы. Значит, как и в случае с полетом нашей ладьи это – какие-то технологии древних. Где-то в этих мрачных залах мы воспользовались, сами того не заметив, неизвестным мне способом перемещения. Тут я вряд ли что-то смогу извлечь полезное для себя. В эти катакомбы добровольно я не вернусь никогда!
