К арктическому автостопу я хорошо подготовился: на мне был пуховик и двойные унты из оленьей шкуры, но и это не спасало от холода, проникавшего в пальцы ног. Я не решился просить водителей трактора пустить меня погреться в кабину, потому что, как часто со мной бывает, в тот самый момент единственная машина могла проехать мимо. После четырех часов ожидания на зимнике показался грузовик «КамАЗ», который аж проседал под огромным грузом. Машина остановилась, и здоровенный водитель-якут опустил окно. Я спасен.
Иван родом из центральной Якутии, он всю зиму ездит по зимникам, пятеро детей почти не видят отца. Летом все иначе. Летом Иван водит собственный автобус по пригородным рейсам около Якутска и посвящает себя семье и любимому хобби – якутской национальной борьбе хапсагай. Еще один последний весенний рейс, и Иван уже устал. Он страшно ругал российских производителей его машины. «Надо было «Вольво» покупать, когда еще деньги были (до дефолта 2014 года). А сейчас на этом мучаюсь. В российских машинах запчасти все время ломаются, у нас не умеют качественно делать. Даже китайские грузовики дешевле и лучше. Они копируют европейские, а наши все время пытаются изобрести велосипед», – рассуждал он.
Грузовики везут строительные материалы, оборудование, машины, продукты и топливо в самые дальние северные поселки. Все надо успеть доставить в поселки до того, как дороги растают и начнется полугодовая изоляция. Фрукты возят в обогреваемых контейнерах, а рыбу, наоборот, везут с севера замороженной. Его «КамАЗ» гружен стройматериалами, за пару недель перевозок в Анабар он должен заработать 40 000 рублей. Поездки оплачиваются по весу, поэтому он загрузился под завязку, и машина тащилась по дороге со скоростью 20 км в час. Периодически мы застревали, но Ивану каждый раз удавалось раскачать ее и вытащить. «Не надо было столько брать», – ругал он себя.
На зимнике нет заправок, поэтому фурам приходится ехать сотни километров с запасом бензина и запчастями. Зато мы нашли одну столовую.
Простенькие кафешки на дороге – отдушина в тяжкой жизни сибирских водителей. Тут можно урвать порцию питательного жирного шашлыка или местные деликатесы: в Якутии – суп из лошадиных потрохов, в Бурятии – большие бузы, начиненные бараниной. В столовых общаются с коллегами и даже можно помыться.
Других машин на анабарском зимнике мы почти не видели, но на одном повороте навстречу нам невозмутимо протрусили два больших белых волка. В теплом медленном «КамАЗе» меня сморило, но я моментально получил обратную связь от Ивана: оказывается, я плохой попутчик, молчу и еще осмеливаюсь спать! Ивану отдыхать некогда, ему надо было еще успеть вернуться до того, как через шесть дней закроют зимник. Иначе машина на полгода застрянет на севере.
Мы ехали всю ночь и только на пару часов остановились на обочине поспать в кабине. Тахограф на такой скорости и в такой дали звучит как шутка. На 300 км пути до Оленка у нас ушло почти двое суток. И то хорошо, потому что снежная буря могла перекрыть дорогу на несколько дней.
В Оленке я остался на пару дней. Дальше мне уже везло: на север я ехал на рейсовом такси. «Буханка» со строителями ехала из Якутска, двое молодых водителей вели машину по очереди круглые сутки. Целых 2600 км они преодолели за каких-то трое суток. Для пассажиров это удовольствие стоит 14 000 рублей, то есть на 7000 рублей дешевле, чем на самолете.
Когда дорога спустилась на заледеневшую реку Анабар, ехать стало легко, как по асфальту, и водитель погнал «уазик» на скорости 90 км/ч. На реках, правда, есть свои опасности. Даже в разгар зимы из трещин во льду вода может подняться на поверхность. Попав в нее, фура при сильных морозах может в момент примерзнуть. Тогда водителю придется много дней вырубать машину изо льда, чтобы потом другая фура вытащила ее наконец из ледяных оков. Не все машины удается спасти – когда лед по весне начинает таять, некоторые так и уходят на дно. Несмотря на безжалостные якутские морозы, есть опасные места, где река подо льдом не замерзает. Лед снизу начинает таять, бывает, водитель слишком поздно замечает, что он истончился. Я ехал по Анабарскому зимнику, а в то же самое время в восточной Якутии два грузовика утонули в озере, и один из водителей погиб.
Весна. Заполярной белой ночью мы мчались по реке Анабар, попивая со строителями пиво. Атмосферу «уазику» придавала крыша, обитая розовым. Вдруг между водителем и одним из пассажиров случилась перебранка по-якутски. Они вышли из машины, и кулак водителя просвистел в сторону щеки пассажира. Затем оба вернулись в машину, и дальше путь продолжался в тишине. Здесь человечнее дать неучтивому пассажиру в морду, чем высадить на полпути, ведь до ближайшего населенного пункта 150 км.
Зимник, а с ним и моя поездка закончились за 72-м градусом широты посреди молочно-белой ледяной равнины оленеводческого поселка Юрюнг-Хая с населением в 1000 человек. Отсюда было около ста километров до дельты реки Анадырь на берегу Северного Ледовитого океана, но дальше дороги нет.
Говорят, что в Сибири минус 30 – не мороз, а сто километров не расстояние, и не сильно преувеличивают.
Тут то же отсутствие дорог и бедность, что царят по ту сторону границы Финляндии, в Карелии. На территории ледяного царства от Уральских гор до Тихого океана их просто больше. На самом востоке, в Дальневосточном федеральном округе, дорог с асфальтовым покрытием, если считать по площади, в шесть раз меньше, чем в среднем по России. В Сибири есть большие города, вообще не имеющие дорожного или железнодорожного сообщения с внешним миром. Самые крупные из них – это Петропавловск-Камчатский на полуострове Камчатка и Норильск на Таймырском полуострове, оба с населением в 2000 человек. Их жители живут на евразийском континенте, но остальную территорию России называют не иначе как «материком».
В эти города даже не планируется проводить дорогу, потому что они просто слишком далеко. Недавно, в начале 2000-х, через Сибирь еще не было нормальной трассы. Между городами Чернышевский и Магдагачи машины грузили на поезд и везли 900 км по железной дороге. Когда в 2008 году открылась трасса, связавшая восточные и западные части страны, ее, конечно же, открывал отец России Владимир Путин, патриотически проехав весь участок в 900 км на машине отечественного производства – «Лада Калина». По информации СМИ, за машиной Путина ехала фура с запасной «Калиной» – на всякий случай.
В России две беды: дураки и дороги, гласит поговорка. Про последнее могу сказать, что эту беду тут решают не строительством дорог, а разработкой новых транспортных средств, которым дорога вообще не нужна.
