На шестиприводных грузовиках и гусеничных вездеходах где хочешь проедешь, хоть по дну реки. Уже в советские времена старики ездили на рыбалку на самодельных, высококолесных, но легкокаркасных машинах, мягкий ход обеспечивали большая площадь покрышки у колес и низкое давление. Таким колесом проехать по бревну, и оно примет форму препятствия, а не врежется в него. Гигантские колеса с шинами сверхнизкого давления часто устанавливают на «уазики» или «Ладу Нива». Из этих гибридов сделали коммерческие вездеходы «Трэкол» и «Шерп». Их колеса имеют более 1,5 метра в диаметре, связаны друг с другом, их можно накачивать выхлопным газом. Благодаря плавучести колес некоторые модели могут даже плыть по воде.
На Севере на снегоходах преодолевают невероятные расстояния. Однако чтобы их завести или починить в мороз, приходится проявить смекалку. В северной Якутии, в поселке Саккырыр, я наблюдал, как водитель разогревал снегоход «Буран», поджигая бензин, пока чинил ремень вариатора. Говорят, в импортных снегоходах столько пластмассовых деталей, что огнем точно не стоит баловаться. Вместо этого в двигатель надо залить горячий чай или зажечь костры по обе стороны от машины.
Только в Сибири на снегоходах ездят даже летом. Когда в июне я вернулся на север Якутии, я видел, как местный Василий тарахтел по лугам, везя за собой на прицепе лодку. Он утверждал, что только «Буран» подходит и для летней езды. А вот его финский собрат Lynx требует нормального снега и утрамбованной дороги. Мой друг Серафим из Саккырыра отправил мне как-то по Whatsapp видео, где «Буран» используют как сенокосилку.
Единственный транспорт, который никогда не подведет в этих широтах, – тот же, что и тысячу лет назад: кони да олени. На оленьей упряжке гораздо приятнее путешествовать, чем на снегоходе: только вместо выхлопного газа из оленей летит горох. Упряжка – незаменимое транспортное средство, не требующее ни дорогого топлива, ни запчастей. Коренные народы возят на оленях продукты круглый год, преодолевают сотни километров. В Саккырыре я встретил мужика, который зимой ездил на рыбалку в Тикси, на берег Северного Ледовитого океана. 700 километров пути на оленях он преодолел за девять дней.
Где в России самая плохая дорога? На самом деле вопрос задан некорректно: в Сибири надо радоваться, если дорога вообще есть.
Говорят, еще Наполеон возмущался, что в России нет дорог – есть только стороны света. В интернете существуют конкурсы на самую плохую дорогу, и, как правило, самые сильные кандидаты – из Сибири. В одном таком голосовании титул самой ужасной получила дорога Братск – Кодинск на границе Иркутской и Красноярской областей.
Шаг за шагом скудно населенную восточную часть страны присоединяют к мировой дорожной сети. Так, в западной Якутии посреди пустынной тайги уже прокладывают федеральную трассу «Вилюй», которая будет соединять алмазный город Мирный с Иркутской областью, то есть с остальной Россией. С появлением дороги будет положен конец вековой изоляции и особому взгляду на мир. Дорога обойдется России более чем в миллиард евро, на строительстве будет и финская техника. Кое-где в Сибири дороги есть, но по ним не разрешено ездить. Так, в поселок Витим, что на реке Лене, вдоль нефтепровода идет техническая дорога, но нефтяная компания не пускает туда местных жителей, а это единственный путь во внешний мир. В 2015 году ситуация обострилась, когда вооруженный местный житель перекрыл дорогу одиночным пикетом.
Большие сибирские реки Обь, Енисей и Лена тоже являются важными транспортными путями. Правда, их использование затрудняет тот факт, что все они впадают в Северный Ледовитый океан. Сезон судоходства на якутских реках длится 2,5–3 месяца. По реке Лене, которая, кстати, по длине занимает одиннадцатое место в мире, перевозится лишь полмиллиона тонн груза в год, это десятая часть объема, который проходит по маленькой лондонской Темзе. Пароходное судоходство с Лены на восточные реки Яну, Индигирку и Колыму затруднено, так как судоходные пути в дельтах рек мельчают и груз приходится перемещать с одного судна на другое.
Летом я дважды проплыл огромную реку Колыма, текущую на север. Первый отрезок я плыл на барже, которую тянул буксир, баржа везла груз с верховьев реки Сеймчан в Черский, что в 1500 км. Везли контейнеры и несколько машин. Хотя в Черском всего несколько километров дороги, но многие хотят проехать их на машине. Второй раз я плыл по Колыме на пустом углевозе, возвращавшемся из Черского на юг. За короткий сезон речного судоходства углевозы должны развезти уголь для топки во все поселки. На барже мне дали каюту старшего боцмана, и мне посчастливилось поспать под белыми простынями. На обед была свежая рыба – чир. Поздно вечером баржа неожиданно остановилась у дома рыбака, и капитан на лодке поехал к берегу. Оказалось, это была дача его друга. После того как капитан часа три рыбачил с другом, мы снова двинулись в путь, но капитан уже отдыхал.
От реки Лены для Якутска с населением в 320 000 человек сейчас больше вреда, чем пользы. Главная трасса Якутии – федеральная дорога «Лена», что идет с юга, заканчивается на другом берегу реки, не на том, где город. Летом через Лену ходят автомобильные паромы и скоростные катера. Зимнее дорожное сообщение работает всего пять месяцев в году, проходит оно по льду этой необъятной реки в два километра. А во время распутицы Лена, наоборот, отрезает город от мира. Осенняя распутица длится месяц. Тогда автопаромы через реку идут в сопровождении буксира и старого финского ледокола. Перевозка фуры в сопровождении ледокола стоит почти 140 000 рублей, что сразу сказывается на ценах на продукты. Бывает, на берегу стоят сотни фур в ожидании своей очереди на переправу.
Весной еще сложнее. Обычно дорогу по льду закрывают в середине апреля, но мощный ледоход на реке начинается только во второй половине мая. В это время людей перевозят на противоположный берег на судах с воздушной подушкой. При этом автомобильное движение в Якутск полностью прекращается на месяц. Это сразу заметно – свежие продукты дорожают, их становится меньше, и потом они полностью исчезают из магазинов.
Уже несколько десятков лет говорят о том, что через Лену надо построить мост. И все еще говорят. Последний раз в ноябре 2018 года Владимир Путин пообещал это сделать. Конструкция должна быть семь километров длиной, и стоить это будет, по предварительным оценкам, миллиард евро. Но это в три раза увеличило бы количество транспорта и сэкономило бы затраты на перевозки до 140 миллионов евро в год. Решение по поводу строительства моста было уже принято, но после захвата Крыма целевые деньги пришлось потратить на строительство Керченского моста. Россия и тут пыталась привлечь к строительству китайских подрядчиков на их же собственные деньги, но, видимо, не смогла найти ни одного глупого китайского бизнесмена.
