Здание вокзала в городе Томмот, построенное в стиле национального романтизма, напоминало летний якутский чум – ураху. На перроне нас уже ждал поезд, окрашенный в цвета якутского флага. Внутри, в маленьком жарком купе нам предстояло провести полтора суток в компании троих детей и пяти огромных баулов. Для самого младшего члена семейства мы ловко соорудили из сумок постель.
К нашему большому удивлению, дети прекрасно провели время в поезде.
Ночью мы въехали на снежное плато хребта Янги. Оттуда съехали в бассейн реки Амур, постояли несколько часов в Тынде, «столице» БАМа, успели вместе с детьми познакомиться с его многочисленными достопримечательностями. Мы ехали из весны через зиму в лето: в Центральной Якутии на деревьях еще даже почек не было, в Тынде уже показались первые листочки, а в пограничном городе Благовещенске зеленели липы, больше 20 градусов тепла и люди ходили одетыми по-летнему.
Благовещенск – пограничный город, военный форпост России, построенный в 1856 году. Его герб – радуга – был придуман в 1891 году в честь визита царя Николая II. Город со страшной историей: в 1900 году казаки устроили тут массовое убийство, заставив всех китайских жителей переплывать Амур. 5000 человек, многие из которых женщины и дети, утонули. Но сегодня провинциальный город пытается получить выгоду от своего положения рядом с Китаем. Многие торговые центры тут построены китайцами. Если раньше русские ездили закупаться в Китай, то с падением рубля в Россию устремились китайские челноки. Туризму способствуют и визовые послабления для жителей пограничных территорий.
В Благовещенске невооруженным глазом видно, насколько Китай обошел Россию. Из парка на набережной мы смотрели на другой берег Амура, на китайский город Хэйхэ с его многоэтажными зданиями, устремленными в небо, и несколькими копиями Эйфелевой башни. Раньше Хэйхэ был скромным городком, а теперь он размером с Благовещенск, только намного современнее и чище.
Амур по-прежнему разделяет пограничные города России и Китая. Восточнее, в селе Нижнеленинское, через реку построен железнодорожный мост, два километра с китайской стороны были закончены на несколько лет быстрее, чем Россия построила свои 300 метров. В Благовещенске о мосте пока еще только мечтали, хотя он и мелькает в списке инвестиционных проектов администрации Амурской области.
Чтобы преодолеть полкилометра пути до Китая, нужен корабль. Пришлось прождать несколько часов на речном вокзале и пройти привычные трудности российской пограничной бюрократии. Тут нам неожиданно протянули руку помощи работники сибирского филиала PepsiСo, они ехали в Хэйхэ на какой-то корпоратив. Мужчины предложили донести наши сумки до таможни, а потом еще пронесли их через контроль. Хорошо, что у нас не оказалось с собой ничего запрещенного.
Переплыть реку заняло всего десять минут. На противоположном берегу Хэйхэ и его ультрасовременные здания купались в лучах вечернего солнца, в искусно засаженном парке занимались группы тай-чи, на углах улиц развевались флаги России и Китая в знак дружбы двух стран. Если смотреть из Якутии, мы вступили на землю ближнего зарубежья, в Поднебесную, как называют эту страну в Китае и России.
Позади Сибирь и север, а впереди Азия и юг.
Ысыах
Борьба, скачки и обряды – часть главного якутского праздника. Алкоголь – нет.
Тёхтюр, Якутск
После моего возвращения в Якутию материк решил с лихвой компенсировать мне холода. Если зимой в нашей деревне трещали пятидесятиградусные морозы, то сейчас 35 градусов жары считалось вполне нормальной температурой для лета. Здесь, на Центральноякутской равнине, самая большая разница температур в мире. В Якутии так же, как в Финляндии, люди просыпаются к жизни только летом. Они выползают из своих нор, сбрасывают шубы, обнажая тело. Некоторые даже умудряются жаловаться на жару.
Жара тут переносится хуже, чем зимние морозы. От холода можно спастись, хорошенько укутавшись и натопив печку, но от жары никуда не денешься. Слава богу, ночи прохладные, правда, сразу после захода солнца налетают комары. Дожди в Якутии летом бывают редко, зато могут лить день-два обильными муссонами, от чего проселочные дороги размывает в вспаханные поля. В сухие месяцы тут пылают лесные пожары.
В этой горячей атмосфере отмечают день летнего солнцестояния, в Якутии это большой праздник. Ысыах изначально был Новым годом у табунщиков, в этот день поклонялись богам солнца. Праздник восходит к тенгризму древних тюркских народов, черты которого в Якутии сохранились и по сей день. В советское время религиозные корни праздника замяли, но последние 30 лет народ наверстал потерянное, возрождая традиции. Ысыах – немного заново созданный праздник, поэтому он еще ищет свою форму.
Из практических соображений его отмечают в разных улусах в разные дни, таким образом я смог поучаствовать в трех. У каждого улуса свое поле празднования, где каждый род, соседская община туэлбе или рабочий коллектив имеет свое четко обозначенное место – тыхылге. В огороженном тыхылге у всех стоит чум, или ураха, иногда это балаган с косыми стенами, а иногда просто палатка.
В Хангаласском улусе праздник отмечали всего в нескольких километрах от нас. Поле называлось Орто Дойду – «средний мир» якутской мифологии. Территория застроена украшенными столбами сэргэ, чумом-ураха и балаганами, на крутом склоне возвели деревянное заграждение, символизирующее разные уровни неба.
Праздничное поле Якутска находилось за городом, в Ус Хатыне. Столичный Ысыах – самый крупный в республике: в 2017 году в нем участвовали больше 180 000 человек. Но не все в Якутии хотят его отмечать, поэтому одновременно рядом организовали для молодежи техно-рейв.
Ысыах начался с религиозной церемонии, точнее сказать, с ритуала благословения – алгыс. Люди проходили к месту празднования через коридор из женщин, размахивавших метелками из конского волоса и жгущих чабрец. Затем посетители бросали конский волос в восьмиконечный костер. Считается, что его дым защищает от злых духов.
Территория праздника была украшена цветными флажками и ветками березы. Народ стоял в очереди на благословение, чтобы потом подойти к специально возведенному на поле высокому дереву жизни, символизирующему разные уровни этого мира. Лошади спокойно стояли, привязанные к столбам сэргэ. В старину в этот день в жертву богам приносили белого якутского коня, но сейчас мастер церемонии всего лишь выливает в огонь кумыс из кобыльего молока и саламат – густую сметану. Мастер исполнил горловое пение тойук, рассказывающее публике о празднике, – это что-то типа саамского йойка. Гости вознесли руки к солнцу. «Уруй! Айхал!», или «Здоровья! Благословений!» – кричал народ вслед за ведущим церемонии. Женщины в белых национальных костюмах с серебряными подвесками жгли в металлических емкостях ценное благовоние – комья навоза.
