Бойди качает головой.
– С чего бы солярий стал делать тебя невидимой? Люди постоянно ходят в солярии, они довольно безобидны. Что такого особого в этом? – Он задумывается на некоторое время. – Может, спросим женщину из студии загара?
– Так и представляю, как это будет, – с сарказмом отзываюсь я. – Ой, здрасьте. Помните тот солярий, который вы мне отдали? Я тут из-за него стала невидимой. К тому же расскажешь ей – и к полудню пол-Уитли-Бэй будет в курсе, а потом и весь мир. Типа, буквально. Представь: это будет в газетах, по телику, по всему инету.
– Если только она не подумает, что ты тронулась. Ты профлавишься!
– Вот именно, Бойди. Вот именно. А я этого не хочу.
– Серьёзно? – он явно искренне удивлён.
– Да, серьёзно! Если уж мне вообще суждено прославиться – а это что-то не очень заманчиво, – я хочу прославиться чем-то, что я сделала, а не каким-то неудачным происшествием с солярием, потом ещё от папарацци не отвязаться. Да и ба это совершенно не понравится. Она, скорее всего, сочтёт, что это пóшло.
Но Бойди не слушает. Он наморщил нос и принюхивается.
– Блин, Эфф. Это ты сделала?
Я думала, что мне удастся рыгнуть незаметно, но, очевидно, нет.
– Прости. Ага, виновата. Это отрыжка, кстати, а не… ну ты понял. Это, наверное, побочный эффект.
Бойди округляет глаза и снова принюхивается, едва подавляя рвотный позыв.
– Что это такое? Это как-то… совсем не по-человечески!
– Думаю, это моё китайское лекарство на травах. Я с ним вроде как переборщила, и теперь у меня в животе неспокойно, так что…
– Погоди. Китайское лекарство на травах? Где ты его достала?
– В интернете. Это средство от ак… – И тут я запинаюсь, потому что до нас обоих одновременно доходит.
Глава 23
Войдя на кухню, я достаю коробку «Доктора Чанга Его Кожа Такой Чистый». На передней стороне нарисована улыбающаяся модель, а на задней – крошечное изображение какого-то китайца в белом лабораторном халате. Весь текст на коробке на китайском, не считая белой наклейки на английском, гласящей:
«5 грамм в воде ежедневно».
И всё.
– Ты его взвешивала? – интересуется Бойди.
Я пожимаю плечами. Мне неловко.
– Вроде как.
– Пять грамм жидкости – это примерно чайная ложка, – говорит он.
– Да? Я думала, столовая.
– Нет, в столовой уже грамм пятнадцать. И ты принимала это раз в день?
– Иногда чаще, – я мямлю, словно ребёнок, которого застали за разорением банки с печеньем, только без предательских крошек вокруг рта: вместо этого я от стыда заливаюсь краской.
– Значит… – говорит Бойди, – …значительная передозировка какой-то немаркированной, нелицензированной, неидентифицируемой фигни в сочетании, вероятно, со значительной передозировкой сомнительных ультрафиолетовых лучей из солярия, которому место на свалке, сделали тебя невидимой?
– Эм, ну да, – отвечаю я.
Судя по всему, так и есть.
Бойди открывает мой ноутбук, стоящий на кухонной стойке.
– Ладно, с какого сайта ты это заказывала? – спрашивает он, и я отвечаю.
Он набирает URL.
Ошибка 404. К сожалению, запрашиваемая вами страница не может быть найдена.
Бойди опять набирает адрес, на тот случай, если вдруг опечатался, но вылезает то же самое сообщение.
Тогда он набирает в поисковой строке «Доктор Чанг Его Кожа Такой Чистый». Поисковик выдаёт всего три результата, и все они ведут к тому же сообщению, что страница не может быть найдена.
Я чувствую прилив жуткого холодного страха, но тут слышу, как в скважине передней двери ворочается ключ, и Леди вскакивает, чтобы поздороваться с ба.
Бойди быстро достаёт бумажный пакет с порошком из коробки, а саму коробку суёт в карман.
– Может, мне смогут перевести, что тут написано, – говорит он в тот самый миг, когда ба входит на кухню.
Стоит ба увидеть Бойди, как она расправляет плечи и растягивает губы в улыбке.
Думаю, она просто испытывает облегчение, что я хоть с кем-то общаюсь. Нынче к нам нечасто заглядывают гости. Последней была Кирстен Олен – целую вечность назад.
Я представляю их друг другу, и Бойди ведёт себя как надо. То есть он встаёт, пожимает ба руку, смотрит ей в глаза и улыбается. Он как будто у неё самой учился.
– Ты останешься на чай, Эллиот? – спрашивает ба, светясь от восторга, что я притащила домой кого-то, кто не мямлит и не утыкается взглядом в ботинки.
– О, нет, благодарю вас, миссис Ледерхед. Мне пора. Очень приятно познакомиться с вами.
«Ого, – думаю я, – так он тоже знает правила. Мы как будто в тайном обществе состоим».
Глава 24
Ба заваривает чай, а я пытаюсь вести себя так, словно сегодня вовсе не был самый странный день за всю мою жизнь.
Работает радио. Ба всегда слушает Радио 3 или Классик FM. (Иногда она спрашивает меня, знаю ли я композиторов, и, если играет орган, я обычно говорю: «Бах» – и примерно каждый второй раз угадываю. О тех случаях, когда я ошибаюсь, ба забывает, так что она имеет совершенно ложное представление, будто я знаю уйму произведений классической музыки.)
Бывает у вас иногда такое, что кто-то ведёт себя с вами очень мило, болтает и так далее, а вам просто по барабану? Но сказать вы ничего не можете, потому что это будет грубо, так что приходится делать вид, будто вы внимательно слушаете, и издавать подходящие звуки? Знаете, приподнимать брови, хмыкать и всё такое.
Вот так я себя прямо сейчас чувствую рядом с ба.
Она всё рассказывает про… Вот в этом и суть. Я не слушаю, так что не знаю, про что она рассказывает. Я улавливаю слова «преподобный Робинсон» и что-то про его сегодняшнюю утреннюю проповедь, потом что-то про миссис Аберкромби и комитет продовольственного фонда, и что-то там про что-то ещё, и…
– Ты в порядке, Этель?
– Хм-м? Да, ба, спасибо. Нормально.
– Вот только я секунду назад сказала тебе про Джеффри миссис Аберкромби, а ты никак не среагировала.
Оказывается – потому что ба снова рассказывает мне, и на этот раз я прилагаю все усилия, чтобы слушать внимательно, – что йоркширский терьер миссис Аберкромби, Джеффри, пополнил список местных пропавших собак.
Я притворилась, что очень ей сочувствую, но:
а) Я слишком устала, чтобы меня это волновало.
б) Джеффри, несмотря на свою трёхлапость, гнусный пёс и, как будто чтобы компенсировать отсутствие правой передней лапы, отрастил себе особенно дурной характер.
