Я рассказываю Софи об истории Ананды, пока мы едем по дороге среди ошеломляющих гор, красного камня, зеленых полей и открытых просторов. Виды, обрамленные огромным окном пикапа, – рамка, которая остается постоянной в изменчивом американском мире.
Идеологию и вдохновение сообществу Ананды принес человек, родившийся в Индии в 1893 году. Парамханса Йогананда опередил духовную волну революции хиппи. Даже сегодня его система ощущает себя как дома в «проснувшихся» умах нашего поколения.
– Эй, не произноси его имя как «пармезан», – ласково смеется Софи. – Он был индийским монахом, йогом и гуру, который представил миллионам западных людей учения медитации и крийя-йоги.
Софи берет на себя урок истории – как полноценный йогин уровня баджиллион, она знает об этом гуру больше, чем я написала в своем конспекте.
Парамханса Йогананда на Западе обрел такую популярность, что попал на обложку альбома «Битлз» «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» и стал главным источником вдохновения для создателя «Эппл» Стива Джобса, который перечитывал книгу Йогананды «Автобиография йога» ежегодно до самой своей смерти.
Йогананда создал свое «Содружество самореализации» через несколько лет после того, как осел в Калифорнии в тысяча девятьсот двадцатом. Его идеалом было подвигнуть людей к «простой жизни и высокому мышлению», а также – распространить среди них дух братства через родство с Богом. Он поощрял культурное и духовное взаимопонимание между Востоком и Западом и учил, что мы должны служить человечеству как большему Я.
– Все это звучит разумно и прогрессивно, как по мне, – говорю я.
– Он написал свою книгу в сороковых годах. В сороковых! Она была опубликована всего год спустя после окончания Второй мировой войны, – отвечает Софи.
Йогананда ушел так далеко вперед по отношению к миру, который от него отставал; это был тот же год, когда женщины в США получили право покупать землю и владеть отдельными счетами в банке. И в то время как Йогананда был занят открытием магазина в Америке, в 1926 году в Румынии у родителей-американцев родился Джоэль Дональд Уолтерс.
Джоэль ходил в школу в четырех странах, говорил на пяти языках и учился в университете «Лиги плюща». Но учебу он не закончил, потому что в сентябре сорок восьмого прочел «Автобиографию йога» Йогананды, и она полностью изменила его жизнь. Он был так вдохновлен, что поехал на автобусе напрямик в Южную Калифорнию, чтобы сделаться учеником Йогананды – и так исчез Джоэль Дональд Уолтерс и появился Свами Крийянанда.
Йогананда говорил о создании общин для того, чтобы помочь молодым обрести счастье, свободу и работу. Самодостаточных колоний, которые жили бы за счет натурального хозяйства, никогда не судили никого по вероисповеданию или национальности, и даже не спрашивали бы, еврей ты, язычник, католик или мусульманин, а вместо этого предлагали бы в качестве критерия для членства готовность присоединиться к ним и хороший характер. Он мечтал о месте, где люди могли бы научиться тому, что главным принципом жизни является счастье. Йогананда верил, что Америка готова к этому.
А в 1968 году Крийянанда воплотил идеи Йогананды в жизнь: он создал сообщество Ананда – площадью восемьсот сорок акров и, по крайней мере, с тремястами резидентами. Но Йогананда ничего этого не увидел: к моменту, когда деревня была построена, он уже покинул этот мир. Он умер, выступая за ужином в Лос-Анджелесе, Крийянанда был рядом с ним. Это произошло, когда Йогананда декламировал последнюю строку своего стихотворения «Моя Индия»:
Где Ганга, и леса, и гималайские пещеры, где люди грезят Богом, – там я благословлен; мое коснулось тело этой почвы.
– И после этого он упал мертвым на пол, – закончила я патетически.
Я тянусь за телефоном, чтобы убедиться, что мы не пропустили поворот, но при переключении на карту дисплей выдает лишь серые пиксели – правый верхний угол экрана показывает: нет сигнала. Ночь наступает без предупреждения, и единственное, что можно различить в свете огней нашего пикапа, это кошачьи глаза и белые штрихи дорожной разметки. В небе видны звезды. Никаких фонарей и GPS.
– У нас все хорошо? – спрашивает Софи.
– У нас все прикольно, – говорю я. Но я понятия не имею, где мы. – Нам нужно остановиться там, где есть цивилизация – автостанция или что-нибудь еще, неважно. Проложить маршрут…
– Так что, мы заблудились? – уточняет она.
– Я думаю, что мы на правильном пути, я просто хочу убедиться.
– Как у нас с бензином? – интересуется Софи.
Наш бензиновый счетчик сломан, так что я вынуждена рассчитывать количество топлива, ориентируясь на пробег с момента последней заправки. Я открываю нужную страницу в своем блокноте.
– Я думаю, да… Не паникуй.
Не паникуй – два слова, которые, кажется, производят противоположный эффект.
Следующие полчаса мы молча едем сквозь тьму.
– Смотри… Там, впереди, какое-то свечение. У нас все хорошо.
Когда мы приближаемся, свечение превращается в неоновые огни бара. Я сбавляю скорость, шины хрустят о камни, и мы останавливаемся.
Двигатель стучит (тик-тик-тик!).
– Пошли вместе? – нервно спрашиваю я.
Мы шагаем внутрь и окунаемся в запах вонючего пива и сигаретный дым. Свет теплый и красный, полы сделаны из дерева, таким же деревом покрыты стены, – орех, возможно, – вагонка. Должно быть, это классический американский стиль, но, на мой взгляд, взгляд чужака, это выглядит захватывающе и по-киношному.
Я направляюсь к бару, рассматривая толпу, и мое сердце подкатывает к горлу. Мужчина в углу с наполовину выпитым пивом в руке, женщина за стойкой, наливающая пинту, пялясь вдаль, парень, сидящий один с коллекцией пустых рюмок перед собой, – они все будто одинаковые. Кожа обвисла, словно кто-то выпил из них кровь, черты кажутся будто соскальзывающими с лиц, их не удерживают распавшиеся плоть и мускулы. Это ужасно и пугающе. Но они не вампиры. Все куда прозаичней и мрачнее.
Этих ребят сожрал метамфетамин.
* * *
Мужчина, опершись ногой на стойку бара, смотрит на меня так, словно я одна из них.
– Привет! Мы ищем Ананду, – говорю я.
– Добро пожаловать! Вы попали куда надо, – отвечает он, его глаза улыбаются.
– Вы шутите?
Как мы могли так ошибиться?
– Ну, в определенном смысле вы в правильном месте… Все гуру просто ушли в гору, – смеется он.
Я открываю пассажирскую дверь, благодарная за тепло и безопасность пикапа.
– Я чувствую себя так, словно мы играем в фильме «Рассвет мертвецов», – говорит Софи, пока машина с грохотом карабкается вверх по склону.
Я сощуриваюсь, глядя в темноту.
– Это поворот, просто сверни здесь налево, смотри…
