* * *
– Как вышло, что они покинули Машум Инн? – спрашивает меня Себ в ратуше.
– Ну, об этом не спешат рассказывать. Я слышала несколько версий. – Возвращение к настоящему отрезвляет меня. – По версии Натаниэля, у парня, который позволил им жить у него в доме, были грандиозные видения о том, как он смещает Ноя и становится лидером группы.
Своего рода мятеж. Мне кажется это абсолютно логичным: если ты предоставляешь группе свой дом, возможно, тебя прельстит пришедшая в игру динамика власти. Я хочу сказать, – кто из нас не сталкивался со слишком далеко зашедшими соседями-тиранами и деспотичными домовладельцами?
– Что насчет второй версии? – спрашивает Джорджия.
– Ну, я не то чтобы много об этом знаю, так что не думаю, что ее удобно обсуждать. Но один из подростков мне сказал, что тот парень, который дал им землю, выгнал их, поскольку что-то случилось с его дочерьми. По-видимому, «щедрый верующий» потребовал, чтобы они убрались, посреди ночи, после того, как его жена, взяв двух младших детей, сбежала босиком в лес. Не знаю, насколько это правда.
– Боже, звучит довольно драматично, – говорит Себ.
Я киваю и продолжаю:
– И оттуда они направились в Хадашу.
Хадаша – земля, где мы находимся сейчас.
Натаниэль сказал мне: «То, что вы видите, совсем не похоже на то, как все выглядело тогда. Пастбище для коров, тыквенная ферма – чем оно только не было, земля была в запустении, без травы, без дорог. Абсолютно спартанские условия. Мы жили в палатках и автобусах, во всем, что удавалось раздобыть».
Так они провели года три, назвав это место лагерь «Бенджамин». В то время здесь было более пятисот людей.
Натаниэль говорит: «Мои дети до сих пор считают то время лучшим в жизни, они до сих пор его вспоминают. Я готовил им еду на костре на свежем воздухе, и мы сидели под звездами в ночи. Мы были свободны».
Звучит идиллически, однако это безумие, что группа, которая по всем признакам сегодня кажется вполне «нормальной», в девяностых жила вместе с сотней детей в палатках на старом пастбище для коров. По-видимому, местные власти и социальные службы не слишком интересовались поселением. Расследование в отношении «Роуз Крик» открыл Департамент по делам детей. Чая описала случившееся трезво, без вопросов с моей стороны: «Полицейские приехали в фургонах с решетками на окнах, чтобы увезти детей». Департамент по делам детей утверждал, что у группы имелись проблемы с устройством несовершеннолетних членов – лагерь не был оборудован как следует, электричество подключили нелегально, отсутствовали туалеты, а еду готовили в антисанитарных условиях. Также департамент потребовал оформить документы на детей и сделать детям прививки. Они дали группе на исполнение выдвинутых условий тридцать дней.
Я указываю на фотографию палаток и фургонов – под ней подпись: «Жизнь в лагере «Бенджамин», когда система несправедливо обвинила нас в жестоком обращении с детьми».
Они выехали из лагеря «Бенджамин» и обосновались в передвижных домах, в которых живут сейчас. Рассказывая об этом, Натаниэль заметил: «Должен признаться, некоторое время мы были сосредоточены на себе и на том, как выглядит сообщество в чужих глазах. Так как, разумеется, все нас считали сектой, то о нас ходили разнообразные, абсолютно дикие слухи. Люди думали, что у наших мужчин по три или четыре жены».
В общем, они выполнили все требования властей и соседей и начали вести более «нормальный» образ жизни.
– Представители властей поговорили с детьми, и теперь полицейские наши друзья, – сказала мне Чая, подводя итог того периода.
Джорджия указывает на фотографию с подписью «Избранные»:
– Что это?
Фото изображает группу скромно одетых подростков. Дети, родившиеся в первое десятилетие существования группы, были названы «Избранными». Фактически они до сих пор считаются таковыми. Когда Натаниэль говорит о своих детях, мы точно знаем, кого он имеет в виду, так как детей здесь делят на избранных и остальных. Любопытно вот что: все избранные, кроме, возможно, двоих или троих, по-прежнему являются адептами группы. Они живут в различных миссиях или филиалах в других городах и совершают там «работу Господа». Однако все дети, родившиеся после избранных, ушли. Остались только двое.
Означает ли это, что старшие больше склонны ходить по струнке?
Многие люди верят, что иерархия сестер и братьев оказывает фундаментальное влияние на нас и может сказываться во всем – от выбора профессии до выбора возлюбленных. Старшие дети, в случае «Роуз Крик», – избранные, как правило, ответственны, уверены в себе и добросовестны. Они чаще перенимают родительские представления о мире и отношение к тому или иному. По-видимому, они также принимают на себя удар родительских амбиций и ожиданий и стремятся угодить родителям.
Я думаю о моей собственной семье. Единственной из всех детей моих родителей, кто пошел по их стопам, стала моя старшая сестра Рут. Она не только последовала за ними, но и превзошла их в группе, обогнав в иерархии лидерства.
Идут ли старшие дети тем же путем, что их родители, потому, что те больше вкладывают в первых отпрысков? Обеспокоенные тем, чтобы «сделать это правильно», они преисполнены решимости и рвения растить детей иначе, чем воспитывали их?
Я думаю о моем папе. К моменту, когда у него родились одиннадцатый и двенадцатый ребенок, я едва узнавала его. Он будто сдулся, как воздушный шар, и не способен был больше запугивать кого-то или кричать. Он превратился в полинявшую версию прежнего себя.
Тень крутого мужика, с которым мы росли.
Мы с Себом и Джорджией замечаем, что некоторые фотографии в ратуше искусно сделаны, сияют цветом и активностью. Они изображают следующий период жизни группы, который ощущается довольно сюрреалистично. По крайней мере, для меня он выглядит, как будто сообщество вдруг начало сотрудничать с излишне рьяным продюсером-любителем.
С эстетической точки зрения тот этап кажется сплошной театральщиной и выпендрежем. От нарядов в стиле «Двенадцати колен» – сдержанных, простых и скромных – члены группы перешли к мантии Иосифа, со временем становившейся все более и более экстравагантной. Женщины перестали носить головные уборы. Что до плаща снов… Один из лидеров, Джереми, показывал мне свой: он был сшит из чуть ли не двадцати тяжелых кусков разноцветной ткани, – с орнаментом.
– Я пошел в магазин тканей и выбрал материал, который ощущался как подходящий моему «я», – сказал мне Джереми, когда я попробовала примерить мантию. – Думаю, в то время я был чуть более пылким, чем сейчас, – добавляет он, пока я верчусь в этом одеянии в духе кэмпа перед зеркалом в полный рост.
Глядя на этого абсолютно американского крепкого мужчину, одетого в рубашку и брюки цвета хаки, я пытаюсь представить его выбирающим ткань для этого невероятного, чрезмерно пестрого плаща. С другой стороны, почему бы нет? Разве люди в «Роуз Крик» первые, кто попытался обозначить свою культуру или верования через одежду, которую носят? Взгляните на буддистов, арабских шейхов или диковинные наряды католических священников. Последователи Ошо носят красное, тускловатые меннониты – голубое, коричневое и серое, Реал, лидер группы реалов, щеголял в классных белых рубашках с крыльями летучей мыши, медальонах и плиссированных брюках. Сайентологи предпочитают форму военно-морского флота. «Семья Источника»
[34] придерживается простого и сексуального стиля, облачаясь во все белое. И трудно найти человека, зашедшего дальше в плане моды, нежели Рут Норман, лидер космологического культа «Унариус». Ее можно было бы назвать Дэвидом Боуи от мира сект. Норман носила радужные плащи с вышитыми на них трехмерными объемными планетами, золотые комбинезоны и туфли на платформе. В ее гардеробе были платья базовых оттенков и тюбетейки. Если хочешь основать новое религиозное движение или секту, считай, что не просек фишку, если не заглянул в галантерейный магазин и не «посмотрел, что ощущается подходящим для тебя».
