Грехи можно искупить, трудом во благо, и искренним покаянием. Пороки никогда. Невозможно отмыть испорченное естество. И пока в человеке есть гложущий сердце порок, зло всегда найдет путь сквозь червоточину, и поглотит беззащитный разум.
С широкой еловой лапы, скатился детский скелетик в истлевших лохмотьях, и словно кот, ловко опустился на четвереньки. Он подошел к одурманенному, отравившемуся собственным ядом мастеру. Остатки, длинных, выцветших волос, что держались на присохших к черепу кусках кожи трепал, легкий, холодный ветер, а пустота глазниц, была обращена к кукловоду.
— Да мой милый, не порочен лишь тот, кто еще не родился, либо тот, кто уже мертв, — с нежностью обратился к нему кукловод. — Так освободим же, бедного мастера от всех пороков!
Кукловод махнул рукой, и скелетик, к кистям которого, ржавыми болтами были прикручены остро отточенные клинки, вонзил один из них в горло стоящему коленопреклоненно охотнику.
Мужчина, от боли тут же очнулся и в панике с клокотанием вдохнул хлещущий алый поток. Кровь заполняла легкие, хлестала наружу, он пытался закрыть рану рукой, подняться на слабеющие ноги.
Это ему почти удалось, но безмолвный скелетик тут же подрезал, сухожилия под коленными суставами.
Мастер рухнул, на мягкий еловый ковер, затем, чтобы больше с него никогда не встать.
Сердце в заполняющейся кровью груди, еще раз стукнуло, сильно сжалось, и смолкло навсегда. Затопленный паническим страхом разум растворился, и его поглотил вечный покой.
* * *
Иван с криком, наконец, вырвался из холодной чернильной пустоты. Над ним, с бледным, испуганным лицом нависал подмастерье. Вспотевший он с натугой пытался отвести руку наставника, которой тот со всей силой вцепился в свое горло.
— Все — все, — прохрипел Иван парнишке. — Все нормально, я пришел в себя.
Подмастерье с облегченным вздохом слез с мастера и утер льющийся ручьями по лицу пот.
— Кто? — кратко спросил Юра.
— Игорь Мирской, — слабо ответил наставник. — И снова кукловод. Тот же самый.
— Тварь! Получается, этот гад, объявил Братству войну?
— Теперь это яснее ясного. Уже третий брат из моего выпуска.
Иван сел и сконцентрировался, чтобы успокоить бешено колотящееся от испуга сердце, а затем выйти на телепатическую связь с ближайшим братом.
Сердце успокоилось, приняло размеренный ритм, но как он не старался, дотянуться до кого ни будь из «своих», эфир был пуст. Это означало, что он единственный мастер в округе, на десяток километров.
Где не помогает телепатия, там поможет, старая добрая технология.
Иван поднялся, покачнулся от накатившей слабости и тошноты, и подошел к мотоциклу. Из запыленной навесной сумки он извлек станцию. Нажимая тангету рации, мастер стал вызывать брата, который должен был трудиться в соседнем районе. Спустя пять минут сквозь треск помех пробился знакомый голос.
— Здравствуй брат, — приветствовал севшим голосом Иван.
— Здравствуй, — ответил скорбный голос с той стороны. — Я уже знаю Вань. Я бросил все дела и выдвигаюсь в путь. В Обитель. Ближайшие братья до кого дотянулась рация, делают то же самое.
— Принял. Значит, встретимся дома. Береги себя.
— Успеха брат. Ты тоже не расслабляйся. Отбой.
— И что теперь? — спросил все слышавший, поникший Юра.
— Планы меняются. Мы отправляемся в Обитель. Пора тебе, Юра, из подмастерья идти в мастера.
— Но я не хочу! — воскликнул испуганно парень. — Мне и так хорошо! Почему нельзя всегда быть подмастерьем?
— Потому, что я не вечен. И далеко не лучший из нас. Не дай Бог, сожрет меня, одна из расплодившихся тварей. Кому ты тогда будешь нужен? Вечный подмастерье. Да и без нужных навыков и знаний, которые я не могу тебе дать, ты просто закопаешь свой талант в землю. Пора Юра! Пора обрести братьев и вырасти в Мастера. — Вкладывая станцию обратно, доставая взамен еду, и питьевой спирт, строго сказал наставник.
— Мне просто страшно. Вдруг, я не выдержу испытаний, или меня не примет братский круг. Мне не хочется делиться с чужаками своим сознанием. — Поник головой протеже.
— После инициации, эти чужаки станут твоими родными братьями. Понимаешь? У тебя появится семья, которой у тебя никогда не было.
— Ты моя семья, — противился Юра.
— Все! Разговор окончен, — отрезал Иван. — Пойдем, поедим, помянем моего брата, и в путь. Нам предстоит очень долгая дорога.
3. Злая переправа
Уже в сумерках, мотоцикл остановился у пограничного столба, предупреждающего о том, что нужно приготовить документы и «подорожную» либо готовить деньги за уплату проездного.
Проще говоря, за мостом, вам вывернут карманы и обворуют. И это все под благовидным предлогом пошлины за проезд.
За столбом располагался отрезок дороги, по обочинам которой в петлях, болтались исклеванные воронами мертвецы: воры — рецидивисты, убийцы и контрабандисты.
Далее, за этим «живописным» пейзажем, примыкая к городу, стоял, чудом сохранившийся со времен старой эры, крепкий бетонный мост, а под ним плескалась бурная река, у притока которой они отдыхали днем.
Мастер отвинтил крышку топливного бака. В нос тут же ударил запах едреного спирта, с не менее дурно пахнущими добавками. В черном жерле бака не видно было ни зги. Он покачал тяжелый агрегат из стороны в сторону, и попытался определить количество топлива на слух. Из утробы железного коня раздался слабый плеск.
Зазевавшийся подмастерье чуть было, не свалившись, охнул и соскочил с сиденья. Затрепыхался в переноске филин, и издал недовольный писк.
Пока парень разминал затекшие косточки, Иван сменил осточертевший доспех на куртку, и принялся кормить из мятой баклажки старого, верного «ослика» остатками спирта. В вечерней прохладе щелкал остывающий двигатель. Под весом взобравшегося обратно мастера жалобно заскрипели ржавые рессоры.
Юра от безделья принялся вычищать набившуюся в треугольный клин отбойника траву. Отбойник значительно утяжелял конструкцию и без того громоздкого мотоцикла, из-за чего медленный агрегат терял в скорости, но в степи он был необходим. Рамочный клин, будто утюг, приминал перед мотоциклом траву, и она не забивалась в колесах. К тому же способен был хорошо наподдать мелким тварям, что любили выпрыгивать из высокого степного сухостоя прямо в лица беспечным ездокам.
— Не прошло и полгода, — недовольно бросил подмастерье на встречу появившемуся спустя десяток минут псу.
— Если сможешь бежать быстрей его, то можете поменяться местами.
— Нет уж, — отмахнулся парень и влез на сиденье, но наставник и не думал ехать вперед. — А теперь кого ждем?
— Я думаю.
