Эта история напоминает аналогичный прием Бориса Годунова, который в 1598 г., дабы сломить боярскую думу, не желавшую признать его царем, стал усиленно распространять сведения о близком вражеском нашествии на Русь, что на Москву идет крымско-татарский хан. В условиях всеобщей мобилизации бояре, под угрозой обвинения в измене, были вынуждены пойти в армию, заняв в ней руководящие посты под общим командованием Годунова. Два месяца армия «дожидалась» татар на Оке под Серпуховым, а после этого не было проблем с коронацией Бориса Годунова.
27 марта 1958 г. лидер партии, Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев стал также Председателем Совета Министров СССР, «что означало окончательное сосредоточение в его руках всей верховной власти» (цит.: Сахаров [1]).
Начальный период правления Н. С. Хрущева характеризуется некоторым потеплением отношений СССР и США.
В марте 1958 г. в Москве состоялся первый Международный конкурс имени Чайковского, на котором в номинации «фортепиано» сокрушительную победу одержал 24-летний американец Ван Клиберн. Лауреатов конкурса принимал в Кремле сам Никита Хрущев. В течение многих лет слово «американец» ассоциировалось в сознании советских людей со словами «враг», «агрессор». И вдруг в телевизоре на всю страну – молодой симпатичный янки в Кремле, его поздравляет сам Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев. Действительно «оттепель». К сожалению, недолго это длилось.
Также 24 июля 1959 г. в Москве открылась первая американская национальная выставка «Промышленная продукция США», за шесть недель работы выставки ее посетили три миллиона человек.
Знаковым событием этого потепления советско-американских отношений стал первый в истории визит советского лидера в США, 15–27 сентября 1959 г. Хрущев посетил Вашингтон и Кэмп-Дэвид (с официальным визитом), а также Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско… провел переговоры с президентом США Дуайтом Эйзенхауэром и вице-президентом Ричардом Никсоном, губернатором Нью-Йорка Нельсоном Рокфеллером… Никита Сергеевич удивил американскую общественность своей открытостью и остроумием. На него же большое впечатление произвели масштабы американского дешевого индустриального жилищного строительства и урожайность кукурузы. Оба эти начинания он после возвращения воплотил в жизнь.
Что касается жилищного строительства, то можно сказать одно слово: «Спасибо!» При Сталине жилье для народа практически не строилось, разве что временное. Отсюда известная присказка конца 1930-х: «Нет ничего более долговечного, чем временные бараки». А послевоенный жилищный дефицит – это настоящая катастрофа. Хрущев реализовал программу массового строительства типового жилья (сегодня это называют «хрущобы»), и это воспринималось как что-то невероятное, когда, скажем, москвичи получили возможность переезжать из настоящих коммунальных трущоб в отдельные, пусть и малогабаритные, квартиры.
С другой стороны, программа массового внедрения посадок кукурузы в наших климатических условиях закончилась провалом, эта программа – типичный пример хрущевского «волюнтаризма». Таких примеров немало.
Другие знаковые события хрущевской эпохи: запуск первого в мире спутника Земли (4 октября 1957 г.) и первый в истории полет человека в космос (12 апреля 1961 г.). «Поехали!», произнесенное Юрием Гагариным перед стартом, стало общеупотребительным междометием на все времена. А тогда, в 1961-м, в народе сочинилась частушка: «Юра, Юра, ты могуч, ты летаешь выше туч. Если выйдешь на орбиту, захвати с собой Никиту, будешь около Луны – брось с обратной стороны».
Также знаковые события:
1 мая 1960 г. советской ракетой «земля-воздух» над Свердловском сбит американский самолет-шпион Lockheed U-2. До этого дня американцы свободно летали над территорией СССР на высоте 19–21 километр, недостижимой для советских истребителей и ракет. Но техника идет вперед, и ракетой нового класса U-2 был сбит, а его пилот Гари Пауэрс, вместо того чтобы, согласно инструкции ЦРУ, взорвать фотоаппаратуру и покончить с собой иглой с ядом, инструкцию не выполнил и спустился на парашюте. «Все живое хочет жить» – как всегда ярко откомментировал этот непатриотичный поступок Пауэрса Н. С. Хрущев (Пауэрсу дали десять лет, но 10 февраля 1962 г. его и еще одного обвиненного в шпионаже студента-американца обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля; по возвращении в США Пауэрсу грозило серьезное наказание, но рассматривавший его дело сенатский подкомитет снял с него все обвинения, и он продолжил работу в военной авиации).
Хрущев этого разведполета Америке не простил, и эпизод 1 мая 1960 г. положил конец краткому потеплению советско-американских отношений после визита Хрущева в США в сентябре 1959 г.
12 октября 1960 г. произошел еще один знаковый эпизод холодной войны эпохи Хрущева, когда Никита Сергеевич, участвовавший в заседании Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, во время обсуждения «венгерского вопроса»
[42]снял ботинок и стал демонстративно стучать им по столу, заглушая «антисоветского оратора».
Можно, конечно, посмеяться, но холодная война – это не шутка (см. ниже о Карибском кризисе). Сахаров в своих «Воспоминаниях» пишет, что Хрущев в своих выступлениях не раз подчеркивал, как бы обращаясь к империалистам, что те же самые баллистические ракеты, которые запустили в космос спутник и человека, могут нести и нечто совсем другое, для чего они, собственно, и создавались, в том числе согласно докладной записке Сахарова в октябре 1953 г. (см. главу 6).
Сахаров:
«В 1959 году я впервые увидел Хрущева в роли главы правительства. Ю. Б. Харитон и я были приглашены в качестве представителей объекта присутствовать на межведомственном совещании, посвященном некоторой общей военно-технической проблеме. Совещание проходило в Кремле, в зале, известном под названием “Овального”, под председательством Хрущева. Он произнес вступительную речь, в которой подчеркнул важность обсуждаемой проблемы и резко критиковал за плохую работу руководителей многих ведомств, в первую очередь – персонально Устинова
[43], а также Яковлева (авиаконструктора) и Туполева. Про Яковлева Хрущев сказал, что тот совсем перестал заниматься своим делом, а сделался “писателем”. Потом я узнал, что Яковлев написал воспоминания, в которых он, в частности, с большим пиететом писал о Сталине. Не знаю, играло ли это или что другое роль в недовольстве Хрущева. Воспоминания Яковлева, кажется, вышли из печати уже после снятия Хрущева. Туполева Хрущев обвинил в фантазерстве и гигантомании. В это время Хрущев, по-видимому, хотел в какой-то мере ограничить спектр военно-технических усилий и капиталовложений, сконцентрировавшись на наиболее эффективных направлениях. В этом, как и в других своих начинаниях, он, как я думаю, встречал со стороны определенных бюрократических кругов глухое сопротивление, почти саботаж».
