Наконец она догнала его и едва не столкнулась с ним, когда он замер перед дверью бара.
- Что ты делаешь? - спросила она.
Он провел рукой по губам:
- Глупость.
Именно этого она и боялась. Вопрос в том, зачем он делает глупость? После разговоров о смене имиджа он решил разрушить собственные планы.
Вокруг куча людей. Появление Льюиса никого не оставило равнодушным.
Схватив его за руку, Сьюзен прошла мимо бара и направилась по задней дорожке к водопаду. Там стояли мужчина и женщина. Она недоверчиво посмотрела на Сьюзен. Не обращая внимания на парочку, Сьюзен отвела Льюиса с дорожки в сторону. Они встали напротив друг друга на лужайке.
- Что ты вытворяешь, Льюис? - прошипела она достаточно громко, чтобы он услышал ее в шуме водопада. - Я думала, ты изменился. Но ты пошел в бар. И даже не говори, что ты пошел туда, чтобы попить воды. Я видела твое лицо.
Опустив глаза, он сдвинул брови:
- Я знаю. Это было глупо. Я не подумал.
- Что происходит?
Он покачал головой:
- Не имеет значения.
- Это имеет значение, - сказала она. - Я согласилась на этот розыгрыш не для того, чтобы ты все испортил и поставил нас обоих в дурацкое положение.
К тому же ее встревожила его внезапная смена настроения. Ему следовало быть сексуальным, самоуверенным и исправившимся Льюисом. Мужчина, которого она видела минуту назад, выглядел уязвимым и неуверенным в себе. Однако мужчины с идеальной внешностью никогда не сомневаются в себе.
- Тебе не о чем беспокоиться, - произнес Льюис. - Это была моя блажь. Ничего более.
- Я верю тебе. - В конце концов он остановился за пределами бара. - А что спровоцировало эту блажь?
- Я сглупил. - Он пялился себе под ноги. - Я встречался на поле с сильнейшими игроками мира, и тысячи людей смотрели на меня, затаив дыхание. Но вот я оказался в комнате, полной незнакомцев в смокингах, и у меня сдали нервы.
У Сьюзен перехватило дыхание, когда он протянул руку к ее плечу, а потом начал теребить ветку дерева.
- Такая, как ты, наверняка считает меня идиотом.
- Что означает - такая, как я? - Ветка, которую он теребил, касалась ее волос.
- Это твой мир. Изысканный. Интеллектуальный. Ты в нем на своем месте.
Вряд ли. Но сейчас не время спорить с ним.
- Простите, мистер Богач и Знаменитость, но это и ваш мир.
- Знаешь, - сказал он, - я постоянно убеждаю себя в этом.
- Но?… - спросила она, услышав сомнение в его голосе.
- Но потом я смотрю на этих людей, слышу, как они говорят и смотрят на меня. Они явно не понимают, что я делаю рядом с ними.
- И что? - произнесла она. - Тебе нечего стыдиться. Черт побери, половина из них, наверное, хотят с тобой поближе познакомиться. Скорее всего, больше половины.
- Это сейчас.
Сьюзен нахмурилась:
- Я не понимаю.
- Ты сама сказала: я знаменитость. Но чем дольше я не играю, тем меньше это имеет значение. В конце концов я стану парнем, который когда-то был кем-то, и меня никто не вспомнит. - Он покачал головой.
- Продолжай. - Если его что-то тревожит, она постарается ему помочь.
Он ответил так тихо, что она почти его не расслышала.
- Они будут удивляться, зачем вообще хотели меня видеть. Глупо, да?
У нее екнуло сердце.
- Нет, - ответила она. Он говорил не о реальности, а о потаенных чувствах.
- Все мужчины Кольер очень рослые, - произнесла она. - Рослые, красивые и очень харизматичные, как мой отец. Моя мать красавица.
Он смотрел на нее бездонными карими глазами:
- Куда ты клонишь?
- Когда мне было семь или восемь лет, прямо накануне отъезда моей матери, родители устроили вечеринку. На мне было нарядное платье, и отец сказал мне, какая я хорошенькая. Я спросила, такая ли я красивая, как мама. И когда он ответил, что я такая же красавица, моя мать потребовала, чтобы он перестал мне врать. И тогда я поняла, что я не такая, как все. Как бы я ни старалась, я всегда буду не на своем месте.
На этот раз она почувствовала себя так, будто ее осуждают. Льюис пристально смотрел на нее. Она привела пример из своей жизни в знак солидарности и рассказала, что всегда была гадким утенком в семье. Теперь он наверняка считает ее дурой.
Он наклонился к ней:
- Спасибо. Приятно, что ты меня понимаешь. - Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
По телу Сьюзен пробежала дрожь. Странно, потому что ей внезапно стало жарко. Из-за тепла в оранжерее и близости тела Льюиса. У нее закружилась голова.
- Все в порядке? - спросил Льюис.
- Давай где-нибудь присядем?
- Конечно. Пошли. - Он заправил прядь волос ей за ухо.
Сьюзен решила, что они вернутся на дорожку. Но Льюис взял ее за руку, и они вместе пошли к водопаду.
- Ты раскраснелась, - сказал он. У воды было намного прохладнее.
- Нас отругают за то, что мы топчем лужайку.
- Мы ненадолго. Кроме того, здесь работают садовники.
Сьюзен покачала головой:
- Ты забавный. Сначала ты говоришь, что не чувствуешь себя на своем месте в мире богачей, а потом нарушаешь правила. Можно подумать, что ты провоцируешь самого себя.
- Мы снова занялись психоанализом?
- Я же говорила, что увлекаюсь психологией. - Однако Сьюзен так и не разобралась в своих собственных проблемах.
- Странное хобби, правда? - спросил Льюис.
- Что я могу сказать? Я не разбираюсь в декоративно-прикладном искусстве. Я увлеклась психологией, когда была подростком, чтобы лучше понять свою мать.
Он, успокаивая, погладил ее колено ладонью.
- И ты сумела ее понять?
- Я выучила кучу терминов. Все свелось к тому, что я выяснила: моя мать - эгоистка, которая не хотела уделять внимание собственному ребенку.
Последние слова она произнесла театральным тоном, но на душе у нее было по-прежнему тоскливо. В юности она во всем обвиняла свою внешность, думая, что, если бы она была выше ростом, худее и элегантнее, как мальчики Кольер, мать осталась бы с ней. Но, повзрослев, Сьюзен поняла: мать просто не любила ее.
- По крайней мере, ты знаешь, что она к тебе испытывала, - сказал Льюис. - Моя мать вопила, когда меня забирали, но не сделала ничего, чтобы быть со мной.
- Прямо как Белинда, - произнесла Сьюзен. - Мы с тобой два сапога пара.
- Похоже на то. - Льюис улыбнулся.
