– О господи. – Напудренные щечки Мисси вспыхнули. – Выходит, ты не спал? Какой ужас. Извини, я должна прилечь.
– Потерпишь. – Джошуа преградил ей путь. – Случись мне первым отправиться на тот свет, тебя нужно оградить от подозрений, чтобы комар носу не подточил. То же самое нужно организовать и для меня – на случай твоей кончины. Какой смысл планировать… устранение… другого, если за это самому придется болтаться на виселице или жариться на электрическом стуле?
– Резонно, – согласилась она.
– Так вот, я предлагаю… как бы это сказать… время от времени обмениваться любовными записочками. Не скупиться на нежные слова в присутствии знакомых, делать друг другу подарки, и так далее, и тому подобное. Я буду оплачивать счета за цветы и бриллиантовые браслеты. Ты, со своей стороны, можешь приобрести для меня кожаный бумажник, трость с золотым набалдашником и прочую дребедень.
– Надо признать, голова у тебя варит неплохо, – сказала она.
– Если мы будем изображать безумную, проверенную временем любовь, ни у кого не возникнет и тени подозрения.
– Положа руку на сердце, Джошуа, – устало произнесла Мисси, – мне совершенно все равно, кто из нас первым отправится в мир иной. Есть только одна загвоздка: дожив до седых волос, я решила напоследок хоть что-то в этой жизни провернуть с блеском. Ведь моим уделом всегда было дилетантство. Кроме всего прочего, ты мне никогда не нравился. Да, я была в тебя влюблена – сто лет назад. Но ты так и не стал мне другом. Если бы не дети…
– Не умствуй, – перебил он. – Мы с тобой – вздорные старые развалины; нам только и осталось, что устроить похоронный балаган. Но игра со смертью будет куда увлекательнее, если договориться о правилах и создать друг другу равные условия. Кстати, давно ли ты надумала меня укокошить?
Она заулыбалась.
– Помнишь, на прошлой неделе мы ездили в оперу? Ты поскользнулся, рухнул на мостовую и едва не угодил под машину.
– Боже праведный! – Он расхохотался. – Я-то подумал, это случайный прохожий толкнул нас обоих! – Его согнуло от смеха. – Ну ладно. Зато ты месяц назад грохнулась в ванне. А ведь это я смазал дно жиром!
Она инстинктивно ахнула, пригубила «Дюбонне» и замерла.
Угадав ее мысли, он покосился на свою рюмку.
– Это, случаем, не отравлено? – Он понюхал содержимое.
– Вот еще, – ответила она и, как ящерица, быстро и боязливо тронула кончиком языка сладкий напиток. – При вскрытии в желудке найдут следы яда. Ты лучше душ проверь. Я установила предельную температуру, чтобы тебя хватил удар.
– В жизни не поверю! – фыркнул он.
– Ну, допустим, замышляла, – призналась она.
В парадную дверь позвонили, но трель получилась не радостной, а похоронной. «Чушь!» – подумал Джошуа. «Жуть!» – подумала Мисси, но тут же просияла:
– Совсем вылетело из головы: у нас же сегодня гости! Это Гаури с женой. Он, конечно, ужасный пошляк, но ты прояви терпение. И ворот застегни.
– Не сходится. Чересчур туго накрахмален. Очередная попытка меня задушить?
– Жаль, не додумалась! Ну, шагом марш!
И они, взявшись под ручку, с фальшивым хохотом направились к порогу встречать супругов Гаури, о которых чуть не забыли.
Начали с коктейлей. Старые развалины сидели рядышком, держась за руки, как школьники, и натужно смеялись незатейливым анекдотам мистера Гаури. Сверкая фарфоровыми улыбками, они приговаривали: «Надо же, как забавно!» И тут же – друг другу на ухо: «Какие есть задумки?» – «Электробритву в ванну?» – «Неплохо, неплохо!»
– А Пэт ему и говорит… – рокотал мистер Гаури.
Стараясь не шевелить губами, Джошуа прошептал жене:
– Знаешь, моя неприязнь к тебе уже бьет через край, как первая любовь. А теперь, в довершение всего, ты склоняешь меня к тяжкому преступлению. Как тебе это удается?
– Учись, пока я жива, – так же тихо ответила Мисси.
В гостиной зазвучали раскаты смеха. Обстановка разрядилась, стала непринужденной и даже легкомысленной.
– А Пэт ему и говорит: «Майк, давай сначала ты!» – торжествующе закончил Гаури.
– Ой, умора!
Раздался новый взрыв хохота.
– Ну-ка, дорогой мой, – Мисси повернулась к старику мужу, – теперь ты что-нибудь расскажи. Но прежде, – со значением добавила она, – спустись в погреб, милый, принеси бренди.
Гаури – сама любезность – вскочил с кресла.
– Позвольте, я схожу!
– Ах, что вы, мистер Гаури, ни в коем случае! – Мисси отчаянно замахала руками.
Но Гаури уже выскочил из комнаты.
– О боже, боже, – ужаснулась Мисси.
В тот же миг из погреба донесся отчаянный вопль, а затем – оглушительный грохот.
Мисси засеменила на помощь, но через мгновение вернулась, сдавив рукой горло.
– Бетси, крепитесь, – простонала она. – Надо спуститься и посмотреть. Кажется, мистер Гаури упал с лестницы.
На следующее утро Джошуа Эндерби, шаркая, переступил через порог; он прижимал к груди обтянутый бархатом футляр размером примерно метр на полтора, с закрепленными в гнездах пистолетами.
– Вот и я! – прокричал он.
Ему навстречу, позвякивая браслетом, вышла Мисси: в одной руке она держала ром с содовой, а другой опиралась на тросточку.
– Это еще что? – недовольно спросила она.
– Сначала ответь мне, как здоровье старика Гаури?
– Порвал связки. Жаль, что не голосовые.
– Надо же, как некстати подломилась эта верхняя ступенька. – Он повесил футляр на свободный крючок. – К счастью, слазать в погреб вызвался Гаури, а не я.
– Скорее к несчастью. – Мисси залпом осушила бокал. – Теперь объясни, что это значит.
– Я ведь коллекционирую старинное оружие. – Он указал на пистолеты в кожаных гнездах.
– Ну и что?..
– Оно требует ухода. Пиф-паф! – ухмыльнулся он. – Коллекционер застрелил жену во время чистки дуэльного пистолета. «Я не знал, что он заряжен», – повторяет безутешный вдовец.
– Один-ноль в твою пользу, – сказала Мисси.
Через час он принялся чистить коллекционный револьвер и едва не вышиб себе мозги.
Жена прибежала, стуча тросточкой, и застыла в дверях.
– Подумать только. Ничто тебя не берет.
– Заряжен, мать честная! – Трясущейся рукой он поднял револьвер. – Он же не был заряжен! Неужели…
– Неужели что?
Он выхватил три других экспоната.
– Все до единого заряжены! Это ты!
– Конечно я, – не стала отпираться Мисси. – Пока ты обедал. Наверно, чаю хочешь. Пошли.
