Подталкивая идущую впереди перепуганную Сабину, Павел поднялся по широкой каменной лестнице, ведущей на второй этаж.
— Ничего не трогай, — прикрикнул он на девушку, заметив, что она держится за стальные перила. — Или вот что, лучше перчатки надень!
Сабина коротко мотнула головой и закусила губу. Они неслышно вошли в отделанную светлым орехом просторную приемную. Дверь в кабинет, откуда струился приглушенный зеленоватый свет, была приоткрыта. Павел осторожно заглянул внутрь, в кабинете царил хаос: перевернутые стулья, валяющийся на полу монитор компьютера, клавиатура, бумаги, разбитая рамка с семейной фотографией Каспаровых, из-за громоздкого дубового стола торчали мужские ноги в безукоризненно начищенных черных ботинках. Павел осторожно двинулся к неподвижному, лежавшему ничком телу, под ногами противно хрустели осколки разбитого стекла, подойдя, постоял, как бы собираясь с духом, и рывком перевернул труп. Глаза Андрона, яркие, пронзительно-синие, были открыты, и на долю секунды Павлу показалось, что его враг жив, но лишь на долю секунды. Левая сторона головы была раздроблена, из залитой черной подсохшей кровью раны торчали мелкие обломки костей, застывшая на лице страдальческая гримаса и мертвенно-белый цвет кожи — все это не оставляло сомнений в том, что Каспаров мертв.
— Ну здравствуй… труп, — с кривой усмешкой проговорил Павел и повернулся к Сабине.
Полумертвая девушка едва дышала, не в силах отвести округлившихся от ужаса глаз от мертвеца.
— Помоги мне. Ну, живо! — приказал Павел, стараясь затащить мертвое тело на ворсистую поверхность лежавшего посреди кабинета красного ковра.
Сабина неловко ухватилась за рукав пиджака покойного и сильно потянула, тело приподнялось, голова трупа резко мотнулась в сторону, Сабина громко взвизгнула и отскочила.
— Дура! — шепотом ругнулся Павел. — За ноги бери, поняла?
Наконец им удалось переместить тело на ковер, окровавленную пепельницу Павел положил рядом. Потом аккуратно, со знанием дела (будто всю жизнь только этим и занимался) закатал мертвеца в ковровое полотно, вытащил из кармана скотч, с треском оторвал длинную клейкую полосу, потом еще одну и тщательно замотал ковер с обеих сторон.
— Готово. Бери за ноги! Потащили, — деловито скомандовал он трясущейся от страха Сабине.
— Не могу, — пролепетала она, — ноги не держат.
— Пристрелю, как собаку! — взревел Павел и выхватил пистолет.
Сабина вздрогнула и покорно взялась за свой конец свертка. И тут на столе Каспарова зазвонил телефон, от неожиданности они выпустили тело из рук, и труп тяжело плюхнулся на пол. Телефон непрерывно звонил, а Павел с Сабиной застыли, не в силах двинуться с места, парализованные страхом, они не могли оторвать глаз от беспокойно верещавшего аппарата. Павел чувствовал, как дрожат колени, и холодная липкая испарина покрывает лицо и трясущиеся руки. «Кто это? Вдруг Лиза?» — мелькнуло в его голове.
Сабина сделала инстинктивное движение по направлению к двери, и тут Павел опомнился:
— Куда? — злобно прорычал он и быстро нагнулся к гигантскому свертку. — Чего встала? Хватай и неси.
Сабина послушно ухватилась за тяжелый ковер. Ей казалось, что все происходящее с ней — дикий сон, она проснется, обязательно проснется и все встанет на свои места. Жизнь пойдет своим чередом, и она вдоволь посмеется над глупым ночным кошмаром. Телефон наконец замолк.
Пыхтя от натуги и переругиваясь, они выволокли ковер на лестницу и спустили его вниз. Бросив его рядом с трупом охранника, Павел выскочил на улицу и побежал к машине, необходимо было подогнать ее к крыльцу. Через две минуты он подъехал и махнул Сабине рукой, девушка кинулась помогать. И только когда они захлопнули дверцу багажника, она сообразила, что труп погрузили в ее «восьмерку».
— Но почему? — возмутилась она.
— Так нужно. Все объясню потом. Прикрой двери и садись в мою машину. Бегом, — Павел недобро ухмыльнулся и сел за руль.
Двигатель натужно загудел, и автомобиль медленно выехал за ворота. Сабина бросилась назад, торопливо прикрыла входные двери и выбежала на улицу. Слава Богу, вокруг не было ни души. Спасительный мороз удерживал дома даже самых ярых приверженцев «ночной жизни».
Недоумевающая Сабина нырнула в «ауди» Павла и завела машину. Он ждал за воротами, увидев, что она выехала, сделал ей знак рукой и тронулся в направлении центра города. Сабина послушно последовала за ним.
Спустя несколько минут из-за угла соседнего дома выехал черный джип и неспешно двинулся за ними.
Глава четвертая
Дорожные пробки — дело для Москвы обычное, толпы водителей, выехавших с утра на работу, смиренно жевали сухие пайки, выданные женами на такой вот неприятный случай. Палева посмотрела по сторонам — справа и слева бесконечные колонны машин, плотно обступившие ее джип, — от души выругалась и еще раз огляделась. Слева — «фольксваген», справа — «десятка». Коротко остриженный молодой человек на «фольксвагене», сидевший в наушниках, бодро кивал в такт музыке; седовласый джентльмен в «десятке» уныло жевал бутерброд с корейкой — Ольгу немедленно затошнило. Ее тошнило уже три месяца. Лидка Миронова многозначительно посмеивалась, утверждая, что в Ольгином положении это абсолютно нормально. Ничего себе нормально! Стоило Ольге взглянуть на жующего — и пиши пропало, через мгновение к горлу подкатывал отвратительный щекочущий горько-сладкий комок. Поначалу Ольга стоически держалась, стараясь сглотнуть мерзкий комочек, гоняла его туда-сюда, глубоко дышала, даже нюхательную соль себе купила по совету старушки-соседки, столь древней, что Ольга бы не удивилась, если бы та оказалась бывшей фрейлиной последней русской императрицы. Но не тут-то было. Приторная горечь заполняла рот, и никакие соли уже не помогали, приходилось сломя голову нестись до ближайшего туалета и спешно избавляться от содержимого желудка. Хуже всего было то, что в последнее время содержимое Ольгиного желудка состояло из одного желудочного сока. Ее мутило от всего, особенно от запахов, а еще ее тошнило от… Олега! Она видеть его не могла, сам факт его существования отравлял ей жизнь. Лидка (мать двух чудных близнецов) говорила, что и это нормально, большинство женщин в первые месяцы беременности мужей не выносят. Не выносят! Если бы! Своего мужа Ольга готова была придушить. Олег переносил ксенофобию стоически, устраивая в ответ ежеутреннюю пытку едой. Едва проснувшись, он бросался на кухню, где вдохновенно готовил для Ольги полезные завтраки, руководствуясь разнообразными рецептами, коих в интернете теперь пруд пруди. Сегодня, к примеру, были яйца по-швейцарски. При мысли о яйцах Ольга почувствовала легкий озноб.
Она быстро сглотнула вязкий комок и открыла окно, жующий сосед справа подумал, должно быть, что она хочет о чем-то спросить, и тоже опустил стекло. Ольга вежливо улыбнулась соседу, и тут джентльмен с корейкой сыто рыгнул. Запах копченого сала ударил в нос — и Ольгу перемкнуло, она немедленно скорчилась в рвотном спазме. Сдержав первый приступ, она стремглав выскочила из машины, протиснулась между плотно стоящими машинами к обочине и… Рвало ее долго, фонтаном.
